Мезозой

 

Когда во мраке плещется Донец,

а на начало восстает конец,

тогда рычат взаправдашние тигры,

и Жизнь, дитя ещё, играет в свои игры.

 

В Европе Боинги взлетают косяками,

и воздух пробуют озябшими руками,

война за мир воюет на Донбассе,

и человеков на шашлык колбасит.

 

Хазария кругом и армии армада.

Луганск и Лисичанск уже преддверье ада.

Солирует трубач в степи иерихонской

и падают тела в зеленый щавель конский.

 

Волнуется огонь, гудит под нос, гундосит,

и Марсу на порог дары свои приносит -

железо и людей, погонщиков и стадо,

и требует взамен три колесницы Града.

 

А в Газе газзоват, еврей гнобит араба,

и как там не крути, а рак не круче краба.

Гробы из граба лучше, чем из бука.

В наш дом приходит Смерть, как водится, без стука.

 

Блестит Владивосток китайскою звездою,

а век наш с каждым днем все ближе к мезозою,

Великий мудрый Пу вновь делает вираж,

Восторженный плебей визжит: "Крымнаш! Крымнаш!"

 

Как не видать теперь Обаме рельсы БАМа,

так нам не целовать ни фрау, ни мадаму.

Как мантру мы твертим про Мориса Тореза,

и глупость признаем за таинство прогресса.

 

Дымит Армагеддон, иль сопло террикона,

а в хатке вековой кровит в углу икона.

На желтом минном поле зреет море хлеба,

а мертвые глаза глядят в пустыню неба.

 

Кадыровский чечен славянского разлива

Народ свой предает с улыбкой, горделиво,

он оккупантский стяг лелеит на плече,

и говорит: "Земляк" про каманданте Че.

 

Лабазный коммунизм и Овощ самодержный,

здесь ватник эталон надежды и одежды.

Орда берет своё, но похищает имя,

и катится "Ура!" от Мурманска до Крыма.

 

Красавицу Любовь и Ненависть уродку

От прелестей войны спасает только водка.

Два ворона во сне по-ангельски судачат,

И молится за нас распутная Удача.

 

Огромная Луна, взойдя над горизонтом,

Парит, как лысый Бог, над Понтом, светит спонтом,

И шепчет ветер тополю псалмы,

И поминаем Севастополь мы...