Ваганьковский мост
То холод, то оттепель, каша из снега и грязи,
и ворот домашней рубашки мешает и душит.
Приятель усопший приснился с печальным рассказом.
Иду в колумбарий зимой, помяну его душу.
А вход только по пропускам (есть чужой и законный,
и секции номер известен, знакомы ступени).
А там - пять минут простоять у стены, разделенной
квадратами смерти, - у ниш, где покоятся тени.
За мраморной гранью молчание праха и сердца,
и рядом с отцом - пепел маленькой дочки умершей,
сожженные крылышки птички Варвары-младенца.
Сверкнув зажигалкой, зажгу мою свечку поспешно.
На кладбище нет никого, мы окутаны небом;
старуха с внучатами просит на хлеб Христа ради,
снег выпишет все имена в золотые тетради,
и желтая точка огня отразится над снегом,
и вспыхнет на миг ожиданием светлого Крыма,
когда не хватает весны и когда одиноко.
Ваганьковский мост за оградой, машины и окна
подернуты льдом, иль скорее под ретушью дыма.
Что это с Москвой? Мне уже ничего не запомнить.
Скорее домой. С одиночеством, с чувством недуга,
с пустым кошельком не придется теперь экономить -
подальше от всех и от этого вечного круга.
Подальше от дымных, обжитых людьми перекрестков,
от жуткой погоды, что просто сживает со свету,
от глади проспектов, красиво впадающих в Лету,
где гаснут закатом последние звездочки-блестки.
