Кошмар среди бела дня
Солнце жжет. Вдоль тротуара
под эскортом пепиньерок
вот идет за парой пара
бледных, хмурых пансионерок.
Цепью вытянулись длинной,
идут медленно и чинно —
в скромных, черненьких ботинках,
в снежнобелых пелеринках...
Шляпки круглые, простые,
заплетенные косицы —
точно всё не молодые,
точно старые девицы.
Глазки вылупили глупо,
спины вытянули прямо.
Взглядом мертвым, как у трупа,
смотрит классная их дама.
«Mademoiselle Nadine, tenez vous
Droit...»* И хмурит брови строже.
Внемлет скучному напеву
обернувшийся прохожий...
Покачает головою,
удивленно улыбаясь...
Пансион ползет, змеею
между улиц извиваясь.
* Мадмуазель Надин, держитесь прямо (франц.). — Ред.
1903, Москва
под эскортом пепиньерок
вот идет за парой пара
бледных, хмурых пансионерок.
Цепью вытянулись длинной,
идут медленно и чинно —
в скромных, черненьких ботинках,
в снежнобелых пелеринках...
Шляпки круглые, простые,
заплетенные косицы —
точно всё не молодые,
точно старые девицы.
Глазки вылупили глупо,
спины вытянули прямо.
Взглядом мертвым, как у трупа,
смотрит классная их дама.
«Mademoiselle Nadine, tenez vous
Droit...»* И хмурит брови строже.
Внемлет скучному напеву
обернувшийся прохожий...
Покачает головою,
удивленно улыбаясь...
Пансион ползет, змеею
между улиц извиваясь.
* Мадмуазель Надин, держитесь прямо (франц.). — Ред.
1903, Москва