Одну Беду тому назад
Поэтическая интерпретация: Дилан Томас "A Grief Ago"
***
Одну Беду тому назад.
Цветок, что держал в руках,
Стекал с шипованных пальцев
кровавыми струйками.
Море Ада под порывами ветра,
Застыло в высокую башню,
Где Он и Она, как жених и невеста.
И Венера в своей колеснице
Красотой затмевает солнце.
Кто ты - Беда?
Железная леди? Кукла?
Из пальца свинцовый зародыш.
Дырявящий чистый лист мироздания.
Не твой то был поворот и выбор.
Чума, что идёт на восток
В виде огромной лягушки,
Что щеки свои раздув,
Играет в длинный рожок.
Она там лежит.
Как сад вся в цветах,
В кольце белых лилий, и злится
Безумию пролитых дней.
Побеги её и ростки -
Зачатки прощения,
Что живы в кровавом песке.
Двенадцать прекраснейших лилий -
Гравюра её возрождения.
Так кто же Она?
Кто держит меня в море люда?
Из тела отца, творящая
Новые формы свободы.
Из капель щенки, что лижут
Мне мёртвые пальцы,
Кусают её кормящую руку.
Растут и жиреют от тьмы
В туман обратясь на восходе.
Ночь рядом.
Азотная форма безвременья,
Мраком нас всех накрывает.
И я говорю: "Жребий брошен!"
И смерть, прорываясь
По воздуху в тело,
Бросает в нём якорь.
Скрести же ей руки,
Что горе зажали в кулак!
***
21.06.16.
***************************
Оригинальный текст:
Poem by Dylan Marlais Thomas
A Grief Ago
A grief ago,
She who was who I hold, the fats and the flower,
Or, water-lammed, from the scythe-sided thorn,
Hell wind and sea,
A stem cementing, wrestled up the tower,
Rose maid and male,
Or, master venus, through the paddler's bowl
Sailed up the sun;
Who is my grief,
A chrysalis unwrinkling on the iron,
Wrenched by my fingerman, the leaden bud
Shot through the leaf,
Was who was folded on the rod the aaron
Road east to plague,
The horn and ball of water on the frog
Housed in the side.
And she who lies,
Like exodus a chapter from the garden,
Brand of the lily's anger on her ring,
Tugged through the days
Her ropes of heritage, the wars of pardon,
On field and sand
The twelve triangles of the cherub wind
Engraving going.
Who then is she,
She holding me? The people's sea drives on her,
Drives out the father from the caesared camp;
The dens of shape
Shape all her whelps with the long voice of water,
That she I have,
The country-handed grave boxed into love,
Rise before dark.
The night is near,
A nitric shape that leaps her, time and acid;
I tell her this: before the suncock cast
Her bone to fire,
Let her inhale her dead, through seed and solid
Draw in their seas,
So cross her hand with their grave gipsy eyes,
And close her fist.
