В таёжном изломе.

Неделя нашей экспедиции, проведённая в верховьях Енисея, пролетела как один день, и ничем впрочем,

не отличалась от предидущих вояжей.Вертушка со знакомым номером "036", плавно несла нашу группу к

геологической стоянке со странным названием "Улитье", которую вряд-ли можно было бы найти на самой

мелкомасштабной карте этих мест.Мы - это четверо топогеодезистов, составляющих костяк экспедиции,

и бородатый метеоролог Дима, которого мы получили " в нагрузку", и видимо для того, чтобы при случае

сэкономить вертолётное топливо.Через пару часов лёта, мы совершаем посадку на единственной просеке,

предусмотрительно подготовленной для этой цели, и начинаем выгружать из вертолётной утробы тюки с

имуществом, и ящики с аппаратурой.Пилоты привычно наблюдают за процессом, изредка подшучивая. Сделав

прощальный круг над просекой, и наклонив корпус " вертушки", они сочувственно, как нам показалось,

машут на прощание ладошкой в иллюминатор. Нам ничего не остаётся, как проделать тоже самое.

Через несколько минут "036" скрывается за зубчатой стеной остроконечных сосен, а мы тоскливо обращаем

наши взоры на вершину косогора, туда, где приютилась таёжная сторожка Владлена, и куда нам предстоит

сейчас втаскивать всё наше имущество.А вот и Владлен. Оказывается, он наблюдал за нашей посадкой, и

теперь, радостно размахивая руками, спешил к нам на помощь.Бурные объятия однако, были недолгими.

Обливаясь потом, добираемся до точки, сделав два - три захода.Наш прилёт застал Владлена за чисткой

рыбы, и на его брезентовом нагруднике кое - где виднелась мелкая чешуя.Главный рыболовный трофей

покоился на расстеленном в сенях брезенте. Это был огромный таймень, и сейчас он ожидал своей участи,

пока Владлен сновал вокруг свежеобмазанной печи, передвигая ухватом чугунные котелки. После последнего

нашего визита, здесь ничего не изменилось.Радовал глаз жёсткий мужской порядок.На бревенчатой стене висела

овчинная безрукавка, в союзе с потёртой гитаркой, не знавшей тепла рук хозяина, и снимавшейся со стены

разве что по случаю приезда очередной экспедиции. Под мощным топчаном покоился аккумулятор от "Камаза",

заменявший хозяину близлежащую электростанцию. Устав после дороги, и доложив о своём прибытии на базу,

мы наконец собрались у стола, в центре которого тожественно возвышалась "Кремлёвская с лимоном",

предусмотрительно захваченная из мегополиса.Владлен без умолку вещал нам о последних новостях своей таёжной

жизни, и мы старались не перебивать, так как чувствовали на себе груз его пятимесячного таёжного одиночества.

Вертушка посещала немногочисленные зимовки в последний вторник каждого месяца, да разве ещё по праздникам,

вроде Нового Года, привозя местным отшельникам всё для таёжного быта. В своё время, Владлен закончил

геолого - разведочный факультет, и некоторое время работал в составе нашей группы, но судьба раскинула карты

так, что выбрал он судьбу "таёжного брата", и , насколько мы смогли заметить, о том он не жалел.

Пойманной хозяином рыбы должно было хватить дня на три, и о рыбалке можно было бы пока не думать,

но метеоролог Дима по вечерам разматывал свой спиннинг, бросая нетерпеливые взгляды в сторону Енисея, и

бормоча себе под нос, что если он и на этот раз ничего не поймает, то в следующую экспедицию нам

придётся искать себе другого метеоролога.Дима был самый старший в составе экспедиции, и мы

снисходительно прятали улыбки в усы,( у кого они были), памятуя о том, что вряд - ли он правильно

воспримет наши советы, в отношении своего рыболовного деллитанства.Но в своём деле Дима оказался асом.

На утро, распаковав аппаратуру, и поручив решение несложных бытовых проблем Владлену, мы уже запускали

первые зонды, а затем наше звено отправилось в тайгу, согласно нарезанному спутником маршруту, чтобы

" застолбить" очередные координаты для будущих посадочных площадок.

Сетки от комаров спасали разве что наполовину, и нам приходилось варировать между нестерпимой жарой, и

возможностью принести себя в жертву местной необузданной мошкаре, которая только и ждала, когда

кто - нибудь приподнимал комариную сетку, чтобы сунуть в зубы очередную сигарету...

Каждый день был расписан по минутам, и мы старались, чтобы Главный не снял с нас " стружку".

По вечерам, умывшись в протоке, мы собирались у костерка, в компании с потёртой гитаркой, расхваливая

кулинарные способности Владлена, и наш гитарист Мишка радовал слух нестареющими балладами из репертуара Олега Митяева .Невесть откуда взявшийся колонок с белой грудкой, с наглым видом таскал прямо из - подноса крошки сыра с раскрытой фольги.Метеоролог заканчивал рабочий день позже всех, получая последний

повременной сигнал с запущенных зондов, и колдовал над своим ноутбуком, занося в бесчисленные таблицы

одному ему понятные знаки.

Перед коротким сном мы молчали в своих спальных мешках, устремив взгляды через окно в вечернюю дымку

тайги, и слушая знакомые звуки её жизни.

Вот и подошёл к концу последний день нашей экспедиции в Улитье.На мобильный Главного приходит

долгожданное SMS о завтрашнем прибытии вертушки.Мы устало пакуем имущество. Владлен всё время рядом,

не в меру суетлив, даже самолично проверил карабины на обшарпанных ящиках с аппаратурой.

Метеорологу Диме всё - же удалось напоследок поймать небольшого таймешонка, правда не без помощи Владлена.

В честь такого знаменательного события немедленно была сделана коллективная фотография.

В 8.00 мы уже на просеке, вместе с бесчисленным скарбом. Обновлённая карта уже проглочена ноутбуком.

Вот уже и слышится знакомый свист лопастей, и наш старый знакомый с бортовым номером "036",

плавно садится на просеку.На прощание метеоролог Дима торжественно вручает Владлену комплект

неиспользованных аккумуляторов от своего метеокомплекта.Начинаем погрузку. На этот раз пилоты помогли.

По сложившейся старой традиции, мы возвращаемся домой с трёхдневной щетиной, на щедро помеченных

красноярским загаром лицах.Поглотив нас вместе со скарбом, вертушка"036" плавно взмывает над просекой, и

резко забирает вправо и вверх, прочь от леса, чтобы не задеть сосновый частокол. Владлен наверное

машет нам вслед, но мы уже не видим.Переполненные накопленными за эти дни впечатлениями, мы молчим,

сидя на вибрирующих сиденьях, и смотрим через двойное стекло вниз, наблюдая, как уплывает вдаль

бесконечное море средне - сибирской тайги, да Енисей иногда поблёскивает своей бирюсовой лентой.

Мы вспоминаем вечера у костра, надоевшую мошкару, вкус ухи из тайменя, Владлена, колонка, воровавшего сыр,и ни с чем не сравнимое чувство таёжной свободы....

 

Когда наконец остроконечный забор из таёжной зелени наконец постепенно заканчивается, и на горизонте

начинают угадываться аэродромные вышки, мы, не сговариваясь, в последний раз машем руками в иллюминатор, в очередной раз прощаясь с таёжным великолепием. Так просил нас Владлен...

Перед тем, как разъехаться по разным городам, мы встречаем в Москве День Победы.