Хрипков Николай

Нравится вам это или не нравится, но мир учит не язык Пушкина и Достоевского, а Джорджа Буша и Маргарет Тэтчер. Да что там мир!.. Бывшие советские республики, ныне независимые государства, целиком перешли на инглиш, оставив армию преподавателей русского языка и литературы без работы.

Может, и нам того? Сразу, какой рывок в мировую цивилизацию сделаем! Посудите сами: с Интернетом и компьютером тогда сразу ноу проблемз, не надо тратить деньги на перевод американских фильмов, которые крутятся у нас круглые сутки по всем каналам, а пустить их на покупку новых «мэйд ин юсэй». Да и вообще можно сразу на прямую принимать Би-Би-Си и Си-Эн-Эн! Согласитесь, какой рывок! Фундаментальный!

Ах, прав был бестия Смердяков, что зря наши предки бились с французами у Бородина и прочих населенных пунктов… Надо было бы не биться, а напротив… Покорила бы нас культурная нация, глядишь, и сами бы куда культурней были, а не щи бы хлебали, а какой-нибудь суп-фуршет. Да и после Наполеона (если уж несообразительными тогда оказались), сколько еще шансов было!

Взять хотя бы германцев… Ведь сколько уже говорено: надо было воевать, как доблестные чехословаки и датчане, и попивали бы уже наши деды к концу сорок первого и началу сорок второго баварское пиво с гамбургскими сосисками под разухабистые фольклидерс. Культура! Цивилизация!

Ан нет! От своего бескультурья брыкаемся.

Сейчас опять шанс предоставлен. На этот раз всемогущими США… Ну, правда, и мы поумней стали. Не бьем себя в грудь, не рвем рубаху и не кричим: «Враг не пройдет!» Сами приглашаем его к столу с икрой и нефтью, чистим ему щиблеты и тащим ему все, что только ни понравится. Отдали страну, отдали недры, отдадим свое прошлое. В школе сократили часы на преподавание истории, чтобы резко увеличить нагрузку учителей иностранных языков. Переписали у американских авторов учебники по истории России и мира. Остался последний бастион – язык. Да и не бастион уже: подточенный, зияющий пробоинами, с обветшалыми стенами и боярами-предателями изнутри, готовыми в любой момент открыть ворогу ворота. Но стоит еще! Держится еще!

Язык – это родина, это твои родители, предки, историческая память. Это этнос, потому как язык определяет и способ мышления, и нравственность, и душу народа. Человек, заговоривший на другом языке, чувствует, что с языком пришел и иной взгляд на мир, и иные чувства, иное поведение. А если он перед этим отрекся, отринул, забыл родной язык, он становится другим человеком. До того, как украинские политики не отказались от русского языка, вся эта незалежность воспринималась на уровне анекдота. Но как только официальный Киев потребовал, чтобы на российском телевидении давался синхронный перевод выступлений этих же политиков, стало до боли ясно: Украина ушла. Между народами-братьями вбит крепкий-прекрепкий клин.

Почему прагматичный (не в пример нам) Китай не отказывается от иероглифической письменности? Сколько усилий и лет требуется, чтобы усвоить полторы-две тысячи иероглифов для того, чтобы читать хотя бы официоз-газету «Женьминь Жибао»! Не понимают удобств алфавита? Всё понимают. Прекрасным образом. И есть алфавитный, так сказать, вариант китайского письма. Но власти не вводят его по той причине, что человек, изучивший иероглифы, сможет пойти в библиотеку, взять книгу любого века и любого тысячелетия и читать ее. Читать в подлиннике древних философов или средневековые трактаты. Да, конечно, он может не знать, как произносился какой-нибудь иероглиф много веков назад, но смысл, понятийное содержание ему доступны. А мы, русские, не можем читать в подлиннике «Слово о полку Игореве», для нас «темен» Аввакум, восемнадцатый век тоже вряд ли поймет неискушенный читатель. Учителя, читая с детьми Пушкина, вынуждены проводить словарную работу, иначе многое не поймут. Не придется ли переводить на американизированный молодежный сленг Толстого и Бунина? Уже публикуются переложения литературной классики на крутую молодежную феню.

Но не будем крайние случаи: сленг, разного рода консалтинги (заменившие, прижившееся давным-давно в русском языке слово «консультация») … Ведь идет не только лексическая экспансия, но и грамматическая, что гораздо страшнее, что разъедает, как рак, язык изнутри, меняет его генотип, тем самым ведя язык к смерти.