Скачко (Полеви) Елена

Мне очень стыдно.

Стыдно, что у меня нет фотографии моего деда и я не могу сегодня присоединиться к тем, кто делает все, чтобы имена дедов не были забыты.

Стыдно, потому что в семье были и фото моего деда-богатыря, двухметрового роста, настоящего и сильного мужчины. И желтые треугольники с фронта были, пронзительные до невероятности, помню, как я еще ребенком, плакала над ними, когда бабушка однажды вытащила их из заветной коробочки.

И похоронка была...

Стыдно, что в юности у меня не хватило мозгов заграбастать это все, спрятать у себя, бережно хранить. Показывать детям. Но заветная коробочка сложным путем попала в руки дальних родственников, и теперь я даже не знаю ее судьбу.

Но у меня есть вот это фото.

Фото братской могилы в маленьком польском городке в 89 км от Варшавы, где нашел свой последний приют мой дедушка.

Это фото пришло в ответ на письмо моего мужа в мэрию городка с вопросом, цело ли захоронение...

Честно говоря, учитывая нюансы, мы вообще не рассчитывали на ответ, но получили даже фото! Какие-то хорошие люди не поленились и специально сходили на братскую могилу, чтобы выслать нам снимок!

Скромная, полузаброшенная, непафосная могила. Бабушка говорила, что на ней были имена наших солдат, но, видимо, время стерло их...

И еще мне стыдно, что я до сих пор там не была.

Так сложилось.

Родные имена.

Горбачёв Захар Иванович.

Мой дед. Погиб в Польше в последний день августа 1944.

Касьянов Филипп Иванович.

Еще один мой дед.

Он прошел всю войну и вернулся, но умер в 50-е, рано умер, потому что здоровье его было крепко расшатано войной.

Я родилась и росла без дедов.

Но они меня воспитывали, вот честное слово!

Потому что когда гордишься своими дедами, это больше чем просто участие.

Спите, деды!

Я знаю. Помню.

Горжусь.

И мне совершенно плевать на всякие инсинуации по поводу истории, которых сегодня предостаточно. Потому что у меня своя история. Она большая, красивая и вечная.

И она победит.