Влад Южаков

Двадцативосьмилетнего капитана Полыскалина, горного егеря, десантника, человека с сотней прыжков за спиной, великолепного здорового мужчину назначили начальником клуба (потому что нехер дерзить штабным генералам. "Никогда ты не будешь майором" - это про него). И дали в подчинение трех нас: одного из Алма-Аты, второго из Львова и третьего сами знаете, откуда. Наша часть была ориентирована на войну в Афганистане, мы были разведчики, Кандагар, Джелалабад, Асадабад были нашим выбором. Но случилось в клуб. Капитан Полыскалин был жестким и прямым: помню, когда пара бойцов решила, что можно спрятаться в клубе от тягот армейской службы, он их просто взял за головы и столкнул лбами. Этот треск я помню до сих пор.

Будучи художником, я, конечно, рисовал дембельские альбомы. По официальным меркам это было некошерно - государство не позволяло солдату личного пространства кроме писем к матери. Но стоили альбомы хорошо - на сумму от одного альбома можно было полгода ходить в чайную и уже не есть эти бутерброды с маслом и вареным яйцом, а брать свежие пряники (вы не знаете, что такое свежие пряники) и феноменального вкуса плюшки. Я альбомов нарисовал за службу штук 15. Так вот, капитан Полыскалин чутко вел носом, потом двумя пальцами доставал альбом, который был еще в середине работы, демонстративно вынимал из нычки и ломал мне о голову. Но на голову было плевать - было жалко утерянного труда. И надо бы по-человечески ненавидеть его, но он видел чуть дальше и чуть выше в свои двадцать восемь. Когда меня отправляли в Афганистан, он пришел в штаб и тупо забрал мой военный билет. И ташкентский рейс ушел без меня.

И уже перед дембелем я узнал, что Андрей из Львова, мой лучший друг, никак не умеющий петь, плясать, танцевать, рисовать и вообще нравиться публике, был оставлен в Союзе по одной причине: просто потому, что у его мамы и папы он был последним здоровым ребенком (его старший брат тяжело болел менингитом). Потому что капитан Полыскалин видел, кто в каком месте лучше сгодится.

За день до нашего дембеля капитана Полыскалина отправили за речку, на войну. Он пришел ночью в нашу казарму, поднял нас. Все, что мы могли в тот момент- обняться.

И все, что я могу сегодня - обняться.

Когда хреново - это все, что мы можем.