Maria_Mujer

Как только автомобиль подъехал к дому, Наташа выскочила из машины и, приподнимая влажный от снега подол платья, вошла внутрь.

 

Сашка пошёл следом.

 

Нюрка достала из кармана пачку «Esse», вытянула тонкую сигарету и закурила.

 

— Да, обломала нам Наташка танцы… Ничего, мы сейчас свои организуем.

 

Володя облокотился на капот и внимательно посмотрел на Нюру. Та затянулась, пепел на снег стряхнула и брови подняла.

 

— Что смотришь? Хочешь спросить — спрашивай.

 

Ерёменко от машины отлепился, зажигалку из кармана достал, закурил и задал вопрос:

 

— Вот ты мне скажи, он ей что изменил? Я тогда вообще не понял, почему они разбежались. Все думали, что они поженятся после школы, он же любил её, все это видели.

 

— А толку от такой любви? Как только жизнь подлянку подбросила, он струсил. Лучше бы изменил, как по мне. Измена — пустой звук по сравнению с предательством. А он её предал. Я его поступок именно так и вижу. Испугался. Не нужны ему были её проблемы. Ни спившийся отец, ни сестра… Оставил её саму со всем справляться. Добил практически. А она выстояла! Все её бросили, даже я, понимаешь? — Нюрка нервными пальцами мяла сигарету и на него не смотрела. — Жизнь свою строила. Я и про Олега не сразу узнала. Наташка по телефону говорила, что всё, мол, хорошо, и про Соньку постоянно рассказывала… И всё в себе держала, — она тяжело вздохнула. — Ладно, пойдём в дом.

 

Володя дверь за собой на крючок закрыл и замер, прислушиваясь. Из зала доносился тихий гитарный перебор и мягкий мелодичный голос, знакомый ему ещё со школьных времён.

 

Наташа сидела на диване, подвернув одну обтянутую джинсой ногу под себя, и, полуприкрыв глаза, перебирала струны.

 

А мы затопим в доме печь, в доме печь,

И гитару позовем со стены.

Просто нечего нам больше беречь,

Ведь за нами все мосты сожжены.

Все мосты, все перекрестки дорог,

Все прошептанные тайны в ночи.

Каждый сделал все что мог, все что мог,

А мы об этом помолчим, помолчим.

 

Ему было тепло. Не потому, что в старой неровно побелённой печи весело трещали дрова и не потому, что в руке был бокал с виски… Просто, как в юности, было как-то по-домашнему уютно от её пения, а ещё было приятно смотреть на маленькие пальчики, порхающие над струнами, как раньше.

 

— Наташ, давай что-нибудь повеселее, раз уж с танцами пролетели, — попросила Нюрка, рукавом свитера утирая слёзы.

 

Наташка задумалась, губу прикусила и на Нюрку посмотрела вопросительно:

 

— Может, «Амазонку»?

 

— А давай!

 

Из Ливерпульской гавани

Всегда по четвергам

Суда уходят в плаванье

К далеким берегам

Идут они в Бразилию

Бразилию Бразилию

И я хочу в Бразилию

К далеким берегам

Только Дон и Магдалина

Только Дон и Магдалина

Только Дон и Магдалина

Ходят по морю туда

 

— Эх, хорошо-то как! — Нюрка подлила себе в бокал вина и откинулась на спинку дивана, — Давайте ещё одну песню послушаем и пойдём салют запускать. Не зря же я его везла.

 

Наташка снова запела, но так тихо, почти еле слышно, и оттого песня казалась ещё печальнее и горше. И веселье «Амазонки» мгновенно было забыто. Зато как-то сразу вспомнилось, почему они все сейчас здесь, а не в клубе…

 

Какая есть, такую и люби.

Какая есть, такую и запомни.

А правда в том — где правда, там и лесть.

А там, где лесть — там совесть благосклонней.

Нам не ходить по тропам золотым.

Нам не упасть на скошенные травы.

И нам нельзя так бешено любить.

Мы для друг друга — горькая отрава.

 

Наполненные печалью, вышли на улицу и молча смотрели, как расцвечивают небо разноцветные огни. Наташка вспоминала, как хорошо ей когда-то было с Олегом, но понимала, что мысли эти — своего рода прощание — прощание с прошлым. Наверное, ей нужно было когда-нибудь с ним столкнуться, чтобы на миг оживить прошлую любовь, чтобы сказать ей «прощай»… Конечно, увидела она его сегодня только мельком, но этого было достаточно. Достаточно…

 

Скоро она уедет с Нюркой в Москву и начнёт новую жизнь. Оставит прошлое позади. И всё это забудется, как страшный сон.

 

А Нюрка думала о своём так и не родившемся ребёнке, которым она пожертвовала ради мужчины, который совершенно этого не стоил. И с присущим ей оптимизмом надеялась, что встретится ей в жизни любовь, ради которой ей не нужно будет ничем жертвовать.

 

 

Примечания:

Получилась такая музыкально-меланхоличная глава.