В августе 44-го...
Деду своему, Захару Горбачеву,
погибшему в Польше в августе 44-го, и вдове его Анне,
моей бабушке, посвящаю…
Некстати, необдуманно, нелепо…
Закутанный в брезент до подбородка,
Под раскаленным августовским небом
Ты умираешь в зарослях солодки.
Насквозь прошитый сотнями осколков -
От пальцев онемевших до затылка,
От родины вдали, в чужом поселке,
На рыжей окровавленной подстилке…
Искусанные губы просят влаги,
Истерзанные руки безнадёжны,
Ни водки, ни воды, ни даже браги,
Лишь пахнет дымом пыльный подорожник.
Ни соли, ни росы, ни крошки хлеба,
А хочется поплыть за сизой далью -
Туда, где под невыспавшимся небом
Цветут родные розовые мальвы…
Последнее, что помнится – воронка
От грузного бесовского снаряда…
А завтра роковая похоронка
Отправится на поиск адресата.
Стандартная казённая бумага,
Свернуть бы из нее смешной кораблик
И запустить в ручей – плыви бродяга! –
А на борту, как кровью, «смертью храбрых»…
Застынет почтальонка у порога -
Раздастся крик, немыслимый для слуха…
И женщина – красавица от Бога –
Платок повяжет вдовий, как старуха.
И примет крест смиреной однолюбки,
И бабий век без радости и ласки -
А как иначе, если жмутся к юбке
Две русые девчонки-кареглазки?
Душа болит… Хоть знаешь, ей под силу
Весь мир взвалить на худенькую спину.
Вот только жаль, что на твою могилу
Ей не ходить – не ездить на чужбину…
Но будет встреча на просторах рая -
И ангелов улыбки, и молебны…
Все будет…
А сейчас ты умираешь
Под раскаленным августовским небом…
