Кончаются мечты

На тихом южном пляже

Желанностью тепла, зазывностью протяжной

Торговцев снеди, вин и памятью о море.

И вот уже пусты

О звёздах разговоры,

Банальная Луна прицеплена серьгою

К цыганским небесам. Изводит за живое

Обыденности страх,

И жажда болевого

Усилия вперёд толкает ввысь, где снова

Молящиеся льды назначили для мессы

В заснеженных горах

Условленное место.

Не греют башлыки, заучены молитвы

О чуждых им мечтах, которые счастливо

Транжирим вдалеке

С отчаянным упорством.

И каются они, озябших братьев горстка,

За вольтерьянцев нас, избалованных солнцем

На тающем песке.

 

*«Кающиеся снега» (также «Кающиеся монахи»,) — недолговечные образования льда и снега в виде наклонных игл или пирамид высотой до 6 метров в высокогорьях тропиков и субтропиков, издали производящие впечатление толпы коленопреклоненных монахов.

 

На даче

 

Ни на что не годится июнь без приморской дачи,

Там болтливый дневник пылится и ждёт с улыбкой,

За которой отчаянье, страх и вытьё собачье,

Будто тени мои, зовутся стихами. Хлипкой

Узкой лестницей вверх мы идём с дневником послушать,

Как стекается ночь в прорехи линялой крыши,

Увлекая под балки звезду. Удивлённой грушей

Повисает светило в доме над кошкой рыжей

И, когда-то бухарским, ковром. Отчего-то сипло

Я кричу в туго сжатый трубкой дневник – стихами,

Отзывается кошка внизу, тихо вторит скрипом

Медный флюгер-божок. И море вдали вздыхает.