Выдался спокойный часок, и прекратили телефоны в диспетчерской орать дурными голосами. Вышел дохтур «скорой» в тёплую синь летнего вечера и развалился на полинявшей от времени лавочке. А лавочка та в аккурат между «скорой» и моргом стоит – олицетворяет бытие наше между жизнью и смертью. Оттого и юмор у доктора временами такой мрачноватый. Ну да какой есть. Циники они, врачи, а на «скорой» особенно. Тем более на бескрайних уездных просторах нашей необъятной страны. Ведь что такое Россия? Одна сплошная провинция. Ну да, есть Москва, города большие. Но почему писатели за правдой жизни в глубинку стремятся? Стало быть, нет в столичном угаре этой самой правды. Жизнь есть, а правды нету. Суррогат один, как кофе без кофеина и какао без кокаина. Великая «сермяжная» правда развеялась на пахнущих романтикой и неустроенностью провинциальных просторах. Собери её в один сосуд – и начнётся на Руси век золотой. Есть профессии, которые как губки правду эту фильтруют, внутри себя оставляют. Потряси мента околоточного, проводника паровозного или, вот, дохтура уездного – столько историй посыплется, что знай собирай. И начал я в один такой прекрасный вечер их в стопочки складывать. И вот так - стопка за стопкой... (ну, конечно, после работы, на службе ни-ни!) А после от прозы перешел в КВН, стал писать смешные тексты и стихи. Хотя поэтом никогда себя не считал. Это вот с возрастом на лирику потянуло. Владимир-Дохтур. Будем знакомы.

 

На рифму тянет после прозы.

Особо ночью, на посту.

Как спирт, размешанный с глюкозой,

Ночь учит видеть красоту.