Стихи последнего гусара
Уж сколько раз твердили миру
О дивных девичьих глазах.
Тревожа чувственную лиру,
Их славили на образах, –
Что, без сомнения, подсудно, -
Ведь инквизиция не спит.
Но о глазах писать не трудно.
Любой восторженный пиит,
К примеру, Пушкин, может сходу
О чёрных, серых, голубых
Сложить поэму или оду.
Всегда о глазках, о любых,
Писали лучше или хуже,
Во все эпохи и года,
И ныне пишут. Да к тому же
Бывает так, что иногда
Глаза краснеют от подушки,
Глаза слезятся на ветру...
А я хочу прославить ушки,
И тут уж точно не совру.
Пусть кто–то воспевает ножки
И на коврах, и в камышах...
Я не пойду по сей дорожке,
Моя канцона – об ушах.
Мне ушки дороги особо.
Признаюсь даже (что скрывать!)
И по отдельности, и оба
Я б мог их вечно целовать.
Они скромны, они не броски,
Как те же ноги или грудь,
Но вот мелькнут из–под причёски
Одним лишь краешком, чуть–чуть,
И – всё, конец, покой нарушен,
Сгораю начисто, живьём,
Амуром радостным укушен,
Верней, пронзён его копьём
Или стрелой, – не важно это,
А важно то, что в миг такой
Любая мелочь мозг поэта
Терзает рифмой и строкой,
Манит алмазами в пустыне,
Колышет волны, льёт лучи...
Ах, ушки, ушки! Где вы ныне?
Чей шёпот слышите в ночи?
Вы для меня одни на свете,
И если, ласки не тая,
К вам прикоснётся лёгкий ветер,
Пусть этим ветром буду я.
