От жизни до жизни
От жизни до жизни
Время тянет с утра канитель,
ювелирные тонкие нити,
заплетая “Авророй”. Не те ль,
что в блокнотик запишет ценитель?
День вбирает цвета и слова:
синий, белый, и красный, и чёрный.
Выдаётся – кому пахлава,
а кому-то огузок перчёный.
Входит вечер, понятен и прост,
И стремятся молитвы к закату,
И оставленный кем-то вопрос,
повторится и станет проклятым.
С каждым канувшим в прошлое днём
солнце прячется ржавой монетой
в прорезь солнцеприёмника, но
ради равенства брутто и нетто.
Стяг цветастый, как светоч, держа,
ходит время от жизни до жизни.
Безупречен расклад чертежа,
не дающего сбой механизма.
Если мир этот выглядит сном,
пусть он будет цветным, то есть – вещим,
а иначе зачем это всё,
между Божьим и Человечьим.
_______
Ножи
Просмаковав, что начато на “жи”,
cлюну густую сплёвываю, морщась.
И каждый день сравнение маржи.
Уже устал. Потише бы, попроще.
А мой отец умел точить ножи;
не очень-то о вечности морочась.
У суеты рассудочный нажим
ломать хребты обычным суперменам.
Твержу себе: “Держи! Держи! Держи!”
Сизифов труд, казаться с виду смелым.
А мой отец любил точить ножи,
на час-другой оставшись после смены.
Всё тяжелей легко смотреть на жизнь;
ловить, искать, и льстить, и делать трюки...
Я вспоминаю часто, полон лжи
от бреда возвращения на круги,
как мой отец учил точить ножи,
как я не понял батиной науки…
________
Часто снится
Часто снится: какой-то киношной,
сериальной как будто звездой
я бегу, молодой и промокший
под весенней гремящей водой.
Неуёмный, свободный, глазастый,
и наивный в стремленьи одном
на эскизах потёкших остаться
акварельным, хотя бы, пятном –
в этих улицах, вывесках встречных,
в этих ретроназваньях дворов,
там, где дворник всегда гуттаперчев –
виночерпий вечерних даров;
там, где окна открыты и лица,
где слова не предтеча словца,
и желанье учить и учиться –
в твёрдом рукопожатье отца;
где затёртая ручка дверная
до зеркального вида, там, где
прямо скажем, эпоха иная,
в потолочной своей высоте;
там, куда возвратишься притихший,
к этим улицам, лицам, двору,
к этим стенам – и вечным, и бывшим,
к этим хлябям небес поутру.
