GAUDEAMUS IGITUR
ПРЕДСКАЗАНИЕ
Ничего не случится. Ну правда, совсем ничего.
Не исчезнут ни боль, ни печаль, ни любовь, ни заботы.
Нет, ну, скажут, увы, мол, не стало еще одного,
Под кутью чуть пригубят компот – и опять на работу.
Всё невнятно – и вроде как жил ты, и вроде не жил,
Пыль пуская в глаза искушённым надломленным дамам.
И когда они верили: «Вот настоящий мужик!»,
Ты развеивал их миражи. А свои – и подавно.
Не насилуй подкорку. Какой ещё нужен итог?
Из реальных поступков, которые стоит итожить –
То, что грязный, больной, на помойке подобранный дог
Мог погибнуть щенком, но издох лет на несколько позже.
Ничего не случится. Я знаю, что я говорю.
Будет солнце, и будут смеяться счастливые дети,
И влюбленные будут встречать молодую зарю.
И никто не заметит. Ведь ты ж мой уход не заметил?
GAUDEAMUS IGITUR
То ли муторно стало в стране большой,
То ли в стенку упёрлась больной душой,
То ли просто попало под хвост вожжой —
Неважно,
Но она восклицает: «Пошло всё на!»,
Выставляет колонки в проём окна,
И до дна выпивает бокал вина
Отважно.
А потом наливает себе ещё
И мечтает, как чёрным шурша плащом,
На перроне прямым поведёт плечом —
И в поезд.
А программы и планы порвёт в клочки...
И поправив на тонком носу очки,
Надевает перчатки, вуаль, чулки
И пояс.
И садится у зеркала в неглиже
С макияжем на веках, с огнём в душе.
Только поезд ту-ту — укатил уже,
Похоже...
Паровозом гудит неисправный душ,
На весь дом среди ночи поёт Кейт Буш,
И плывёт из-под выпуклых стёкол тушь
По коже.
Только хватит сквозь слёзы шептать мольбы.
Всё когда-то кончается — рёв трубы,
Непокой, одиночество, злой судьбы
Удары,
Вермут, крики соседей во тьме двора...
Да и просто ложиться давно пора —
Ей ещё в универе вести с утра
Три пары.
ЧТО-ТО ПРЕКРАСНОЕ
Истрачен последний жетон метро.
В картонном стаканчике чай остыл.
Ушла по аллее, качнув бедром.
Сказав, уходя: «Сожжены мосты.
Будь счастлив. Ты больше не мой герой.
Прощай и не думай скучать по мне.
А сердце для новых страстей открой –
Есть что-то прекрасное в каждом дне».
Забыт и покинут. И лишь январь
Морозом ласкает моё лицо.
В заснеженном парке горит фонарь.
Стою с зажигалкой, совсем как Цой.
И надо б воскликнуть: «Моя вина!»,
И прыгнуть под поезд. Но дело в том,
Что Павлик сегодня набрал вина.
Из парка – налево. Четвёртый дом.
Размякну в домашнем тепле, пока
За тёмными стёклами снег кружит.
И кто-то в парадной, глотнув пивка,
Упрямо напишет, что Цой, мол, жив.
Да как тут не жить, если есть портвейн,
Петрушка и крылья копчёных кур?
И Павлик, топорща кусты бровей,
Поддержит беседу про лярв и курв.
И станет неважно, что там, извне.
И в парке погаснет фонарь давно.
Есть что-то прекрасное в каждом дне.
Ей-Богу, мне нравится это дно.
