Лето было замечательным, потому что был Крым. Всего десять дней, но именно они сделали лето длинным, роскошным и запоминающимся.

Я бы о многом написал (и когда-нибудь сделаю это), но сейчас хочу вспомнить самое-самое…

 

1. Самое мощное, можно сказать, грандиозное впечатление — поход в Новый Свет. Еще в прошлый приезд мне говорили, что это обязательно надо сделать. Все, кто через это прошел, в один голос восклицали: «Красота необыкновенная!» Тогда почему-то не вышло, о чем я особо не жалел. На мой взгляд, и в Морском много красивых мест, к тому же надо было вставать в 6 утра и идти 12 км по горам… Но в этот раз, когда за три дня до отъезда Галина Николаевна предложила этот традиционный поход, я решил поставить галочку. И как же хорошо, что поход состоялся!

Я бы хотел описать его, как следует, но описать это невозможно. Надо самому пройти по горным тропинкам, карабкаться по скалам, ступать по корням сосен, как по ступенькам, поднимаясь все выше и выше, все дальше от людей, машин и цивилизации. Именно потому, что идти надо было долго, мы постепенно как бы срослись с чудесной природой на границе моря и гор. Мы шли, ползли, карабкались, поднимались и спускались, и все время справа было море, а слева — горы.

Горы, на которых растут то сосны со стволами, похожими на искривленные в мучительной агонии тела людей, то светло-зеленые рощи фисташковых деревьев, то можжевеловые заросли… Горы, которые всегда смотрят на тебя сверху вниз, как бы высоко ты ни забрался, и которые позволяют тебе осознать, что все придуманное и созданное человеком – чепуха по сравнению с природой. Почему-то именно в горах это чувствуешь яснее всего.

И море, которое оттеняет красоту и величие гор бесконечной синевой. Как не посмотришь вниз, оно всегда там, спокойное, прекрасное… Горы все в складках, изломах, трещинах, а море — гладкое, ровное, словно синее оливковое масло. И становится так хорошо, когда видишь, что оно рядом!

Горы и море — это общий фон. А сколько мелких впечатлений по ходу маршрута! Совершенно горизонтальная ветка сосны, на которой можно подтягиваться, как на турнике (что некоторые из нас и сделали); ленивая чайка, сидящая на скале, отделенная от нас пропастью и глядящая на нас с нескрываемым презрением; бабочка-переливница, летающая, как сухой листок меж сосен; расщелина в скалах, откуда струится пронизывающе холодный, словно из морозильной камеры воздух… Всего не расскажешь. Скажу просто, что даже не предполагал о существование такой величественной и оригинальной красоты совсем рядом с курортными поселками, кишащими отдыхающими и следами их жизнедеятельности. В горах даже думать не хочется о возвращении в эту суету и грязь.

Но возвращаться было надо, и мы вернулись. Зато я счастлив, что видел эти горы и это море. Честное слово, никакой Швейцарии не надо!

 

2. Второе мгновение связано с Сашей Чичканом. Оно меня потрясло. Вернее, потряс Саша. Мы купались вместе, Саша по пояс в воде учился плавать. Его мама стояла рядом. Она вполголоса сказала мне, что Саша уже давно все умеет, но не может преодолеть страх перед глубиной. Я отплыл метров на двадцать от берега, где дна уже и видно не было, помахал Саше рукой и позвал к себе. Он, ни секунды не раздумывая, развернулся спиной к берегу и поплыл ко мне, прямо на глубину. Я сам когда-то учился плавать и помню, как страшно, когда под ногами ничего нет, и кажется, что внизу бездна. Первый раз покинуть спасительную землю очень трудно. А Саша плыл ко мне, как ни в чем не бывало, и по его лицу было видно, что он даже в мыслях не допускает чего-то опасного, раз плывет ко мне. Такое доверие меня ошеломило. Валентина Николаевна сказала: «У меня нет слов…» А Саша стал плавать туда и сюда безо всякого страха. Разумеется, я почувствовал себя волшебником.

А на следующий день произошло нечто просто из ряда вон выходящее. Мы вместе с Наваркиными и Чичканами пошли к башне, и по пути решили сплавать к подводному камню. Это что-то вроде своеобразного аттракциона. Весь фокус в том, что с берега камня не видно, он под водой. Но если правильно выбрать направление, то метров через сто под ногами оказывается поросшая водорослями глыба, на которой можно стоять по пояс в воде. Когда мы пришли на то место на берегу, откуда надо было плыть, на камне как раз стояли двое мужиков. Я и Алеша поплыли прямо к ним, а за нами должны были плыть две мамы, алешина и сашина, и сам Саша на надувном круге. Когда мы доплыли до камня, мужики освободили нам место и отправились обратно на берег, мы же повернулись и увидели картину, от которой у меня захватило дух: между берегом и нами над весьма приличной глубиной медленно продвигались в нашу сторону обе мамы и Саша — без всякого круга.

Мальчик, который только вчера первый раз в жизни оторвался от ногами ото дна, плыл в открытое море. До нас ему было примерно столько же, сколько до берега. Я поплыл ему навстречу, Алеша за мной, мы окружили Сашу и, подбадривая его, все вместе двинулись к камню. Но когда мы уже хотели встать на него, чтобы передохнуть (видно было, что Саша уже устал), камня под собой не обнаружили. Видимо, сбились с курса. Где теперь его искать, было непонятно. Вернее, было понятно, что он где-то рядом, но это не по земле пробежаться туда-сюда. Я стал нырять, пытаясь разглядеть под водой, где же он, наш спаситель, а его все не было и не было. В общем, я пережил несколько неприятных минут. В конце концов, камень нашелся, мы встали на него и смогли отдышаться. Обратный путь был гораздо легче, потому что с берегом разминуться было трудно. Ну, а уже на берегу были горды собой и особенно Сашей!

 

3. А самое приятное впечатление связано с Алешей. Мы с ним несколько дней подряд бродили по окрестностям Морского с фотоаппаратом и фотографировали пейзажи, всякую живность и забавные сценки. В основном, это была охота за насекомыми. Мы очень много нафотографировали. Но эти прогулки сами по себе доставили мне огромное удовольствие: я словно снова стал мальчишкой. Мы с Алешей словно сравнялись, я заметил, что нам интересно одно и то же, не скучно минуту за минутой стоять с вытянутой рукой, перед насторожившейся стрекозой, а потом начинать все сначала, когда она в последний момент проскользнет меж пальцами. Не надоедает рассматривать пятнышки и зазубринки на крылышках и на листиках, разглядывать логова пауков и ловить для них приманки. Я очень удивился, когда Алеша показал мне фотоколлекцию цветов, которые растут на их участке. Все было сделано осознанно, добротно, с любовью. Фотографировать он научился весьма прилично, но главное, кое-где явно присутствовала сверхзадача. Вот эта творческая жилка мне в нем очень понравилась. Я чрезвычайно ценю ее в людях. Сколько мы всего переловили, рассмотрели, исследовали! Как сейчас вижу, сидит мальчик с огромным пауком на ладони и шепчет: «Смотрите, смотрите, у него впереди еще две ноги. Нет, это руки… Или челюсти? А знаете, сколько у него глаз? Восемь: по бокам и еще сверху. Какой он красивый!» И все рассматривает паука и тихо-тихо шепчет про себя: «Как интересно, как интересно…» На этих прогулках мне открылся другой Алеша: вдумчивый, сосредоточенный, глубокий. Чаще он бывает прямо противоположным. Я еще подумал: «Как долго в нем останется этот живой интерес ко всему? Куда он вообще девается, когда люди взрослеют?»

Вот эти мгновения, сложившиеся в итоге в часы, которые со мной разделил такой Алеша, были, безусловно, самыми приятными для меня в Крыму.

 

4. И последнее мгновение… Это связано уже с обоими мальчишками. Самое начало нашего отдыха. Я и Алеша сидим под зеленым навесом и едим арбуз. Слышен шум подъехавшей машины, голоса — это приехал лучший алешин друг Саша Чичкан, с которым он не виделсяь пол-лета. Я говорю Алеше: «Саша приехал, иди встречай». Алеша машет рукой, хватает предпоследний кусок арбуза и торопливо ест его. По дорожке кто-то бежит. С шумом и смехом к столу подбегает Саша, видит нас и последний кусок арбуза на тарелке. Я жестом предлагаю Саше арбуз, он не заставляет просить себя дважды и впивается в розовую мякоть. А Алеша произносит слова, которые надо высечь на граните: «Успел, гад!»