* * *

Сотни неприкаянных бедолаг колесят нынче по стране в поисках жилья, работы и пропитания. Мы с Крисси не исключение. Судите сами, кому сейчас может понадобиться тридцатилетний биохимик? Лучше стать блюзменом, тогда можно рассчитывать на постоянную работу в одном из придорожных салунов. Поэтому я повсюду таскаю за собой старенькую гитару. Крисси ни на что не рассчитывает, зато всегда рядом. Крисси, Кри-Кри или просто Кристина – моё второе я, только более молодое, симпатичное и податливое. Вообще-то Кри-Кри далеко не дура. Но лучшее, что ей до сих пор удавалось, это что есть силы дудеть в губную гармонику. Плюс кое-что приятное по мелочам. Но вам это совсем ни к чему. Дело клонится к вечеру. Мы плетёмся изо всех сил, делая по сорок миль в час, из Миннеаполиса в...

Стойте-ка! Кажется, у нас неприятности.

 

Закряхтев, машина вздрогнула и заглохла, хотя бензина в баке оставалось навалом.

Подёргав за рычаги, понажимав на педали и вволю начертыхавшись, я пришёл к неутешительному выводу, что движок всё-таки сдох. И на сей раз – бесповоротно. Я выбрался из машины и огляделся. Крисси, с тревогой поглядывая на меня, спросила:

– Что же дальше, Майки? Ни еды, ни пристанища.

Я помолчал, любуясь её нежным личиком с золотистой копной волос. И прохрипел голосом вождя племени сиу:

– О-хей, скво! Возьми припасы и следуй за мной. Прощай, старина "корвет"! Ты был верным и прожорливым, занудным и терпеливым. Ты терпел колючие крошки от крекеров под ветровым стеклом и нашу полночную возню на сиденье. Надеюсь, твоя душа найдёт себе утешение в автомобильном раю. Аминь!

Аминь, робко прошептала Крисси и принялась собираться. Припасами были громко поименованы остатки кукурузной лепёшки, пакетик с саго и несколько сушеных рыбёшек. Всё это мы стащили у зазевавшегося фермера.

Из глубины бидонвилля, бывшего когда-то пригородом Нью-Орлеана, маячил одинокий огонь. Мы тронулись в путь. Через четверть часа я ввалился в лачугу с горящим окошком, оставив Крисси снаружи – просто на всякий случай. Какой-то хмырь варил кофе в жестянке из-под галет, ловко орудуя на ржавой газовой плитке. Я назвал себя, но Хмырь и ухом не повёл. В полумраке он выглядел невысоким, грязным и жилистым. Я попросил его о ночлеге.

– Можно развести снаружи костёр, – нехотя откликнулся Хмырь, смакуя кофе.

Я вышел и наскоро поджёг собранные в кучу остатки какой-то деревянной дряни.

Крисси принесла к огню старую кресельную подушку из "корвета", неуклюже села на неё и сказала:

– Я хочу есть.

Пришлось вернуться к Хмырю и попросить разрешения сварить саго с рыбёшками. Взамен пары глоточков кофе, заторопился я, мы тоже могли бы чем-нибудь поделиться. Хмырь молча кивнул, и я принялся готовить еду в той же жестянке. Перед тем, как сунуть её мне в руки, Хмырь вытряхнул из кармана на стол последнюю галету. Она была в форме зайца с отломанным ухом. Я спросил – сам не пойму, отчего:

– Вы не играете блюз? Знаете, Нью-Орлеан и всё такое...

– Я лучший блюзмен в округе, – последовал хладнокровный ответ. – Зачем вы спросили?

– Не дадите ли пару уроков? – спросил я, торопливо стягивая висевшую за плечом гитару.

– Зависит от оплаты.

Разговор определённо затягивался. Денег у меня не было, обменные варианты что-то в голову не приходили. Заметив, что похлёбка готова, Хмырь повесил мою гитару себе на плечо. Взял со стола нашу лепёшку, жестянку с едой и направился к выходу. У дверей он обернулся ко мне и сказал:

– Уроки потом. Сначала придётся накормить вашу мисс.

Я облегчённо кивнул головой.

 

Проведя в бесплодном ожидании минут десять, я так и взвился со стула. Сунул галету в карман и выскочил из лачуги. Крисси сидела у догоравшего костра в той же позе, в какой я её оставил – подтянув колени к подбородку. Она подняла ко мне задумчивый взгляд и сказала:

– Странный народ, эти южане! Парень сказал, что сговорился с тобой на пару занятий блюзом. За это я должна... Он попросил меня сделать ему... В общем, я подумала: какого чёрта, если ты этого так хочешь, Майки?! Мне ведь нетрудно. Затем он сказал, что отнесёт еду больной жене и будет ждать урока на берегу. Милый, что у нас сегодня на ужин?

Я сел рядом и молча обнял Крисси за плечи. Затем сунул ей в ладони галету, и Крисси, радостно засмеявшись, захрустела ей, как зайчик морковкой. Расправившись с галетой, она достала губную гармошку, и темнота пропела обычное "ре-мажор".

 

I gоt a feeling, I left my baby tonight, –

 

прохрипел я, не ведая, что творю.

Крисси самозабвенно вела свою партию. Я импровизировал, не слишком вдумываясь в слова... вокруг костра появился и рос магический круг, в котором рождалась музыка.

Вам кажется, это блюз?