Стучится в двери бесприданница-зима, настырная и наглая особа,

в угоду ей, как будто крышка гроба, уставший город накрывает тьма.

Созрели снеговые облака, багряным саваном листва укрыла землю,

в туманной пелене деревья дремлют и замерзает стылая река.

 

Ночной октябрь, в свете фонарей, выходит на осенние подмостки,

дрожат промокшие дома и перекрёстки, и шепчут утру: - Приходи скорей…

Мигрируют холодные дожди, в заснувших лужах созревают льдинки,

грустят неона яркие картинки, предчувствуя морозы впереди.

 

Бездушной ночи черный гобелен наброшен на квадраты спящих окон

и темноты недремлющее око, глядит вокруг, всё превращая в тлен.

Плывёт по лужам снежная крупа, чтоб ранним утром превратиться в кашу,

тепло асфальта и фонтанов чаши сковала ледяная скорлупа.

 

Преследуя загадочную цель, несутся вдоль домов ночные тени,

сбивая в кровь ладони и колени, за горизонт… где утра колыбель.

Им не успеть… Измученная ночь, откланявшись, уходит за кулисы,

цепляясь за озябшие карнизы, взмывает ввысь и улетает прочь.

 

Нестиранные простыни небес, набухшие от сырости рассвета…

Играет ветер на поминках лета, под стук дождя, унылый полонез.

Чернеющая глубина окна, разбавленная серыми тонами,

смеётся над цветными снами больного утра… Мёртвые дома…

 

Под одеялом нежатся тела, согретые любовью долгой ночи,

садист–будильник выгоняет прочь их, в продрогший мир убитого тепла.

Не выжить… но спасают как всегда - касанье тёплых рук и чашка кофе,

погиб октябрь, в природной катастрофе, а впереди лишь снег и холода…