Лишь в брызгах крови маминой игрушка...
Как танк тяжёлый, двигалась война,
Людские судьбы на пути калеча,
И женщину с ребёнком на руках
Гнала она дорогой бесконечной.
В том не было совсем ничьей вины,
Что косы женщины чернее ночи...
Всё дальше, дальше, дальше от войны
Спешила, унося с собою дочку.
Ведь если попадёт к фашистам - смерть!
Вот станция, состав, народ в теплушке.
Бегом бежала - только бы успеть!
Присела в уголок, обняв девчушку.
А поезд полз, вагонами скрипя.
Дремала мать, к груди прижав малышку,
А дочь, согревшись у её плеча,
Спала, обняв игрушечного мишку.
Вдруг взрыв ужасный! Самолёт ревёт!
Смешалось всё: огонь, обломки, люди!
И женщина с ребёночком ползёт -
Вперёд, вперёд, спасти, спасти малютку!
Уж кровью залиты и руки, и лицо.
Перемешались мёртвые, живые.
Уже горит на дочке пальтецо...
О Боже, помоги и дай ей силы!
Успела! Вот спасительный лесок.
Кровь вытерла. Как ярко месяц светит!
Но снова рёв! И строчит пулемёт,
И каждой пулей в тельце дочки метит!
- "Нет, не отдам! Ты будешь, будешь жить!
Прости мне, доченька. Прощай, родная."
- В последний раз ручонки дочки сжав,
В глаза ей глянула, собою закрывая.
... Когда всё стихло, девочку нашли,
С игрушкой вместе в детский дом отдали,
И далеко от немцев увезли,
И Тоней Виноградовой назвали...
Она не будет помнить ничего,
Двухлетняя чернявая девчушка.
А из семьи осталась у неё
Лишь в брызгах крови маминой игрушка...
В посёлке нашем женщина живёт,
Двух дочек, сына, внуков любит очень.
На внучку смотрит - косы у неё
Густы, красивы и чернее ночи.
