Мушки
Окованы мы вечностью и льдами.
Борис Поплавский
В деревне дел всегда невпроворот:
их (пруд-пруди) — навалом:
кучи,
глыбы...
На Чусовой стоит метровый лёд,
а подо льдом в анабиозе рыба.
Чуть шевеля прозрачным плавником,
лениво рыба смотрит на приманки
с ехидно улыбающимся ртом
в чешуйках бриллиантовой огранки.
Замёрз мотыль.
Один, как перст, — один.
На суперпуперкуртке хрустом иней.
– Прикольно!
Видишь, на реке пингвин?
Ремарка в проезжающей машине.
Неклёвый, эх, сегодня выпал день.
Пора в избу, давно остыла печка.
Зимой с истомой не потешишь лень -
запарю с олениной кашу – гречку.
Есть на зубах скрипящий огурец
и четверть на орешках самогона.
И что о рыбе говорил отец.
Пора бы вспомнить, сонная кулёма,
как по спине бежали мураши,
и голос глухо раздавался свыше:
— Для рыбы, дурень, мушек навяжи,
каких давно не видели в Париже.
