оксанино раёшное
«…старая мельница, ей сотни лет,
вход один всегда открыт,
и ночью в окне горит слабый свет,
утром на пороге следы копыт…»
© Веня Д'ркин
…за черевичками кинулся, глупенький…
ну и чёрт с ним.
не сделать ночь беспросветно чёрной
даже если замазать Стожары,
потырить месяц.
а верно, лишь Боженька шельму метит,
у врага же его вольному — воля?
скажи-ка правду, мессир мой Воланд…
(слыхала на Лысой горе от старших:
встречались порой с ним где-то на Патриарших,
а тут — Солоха, прости! — прямо дома, в селе навестил.
или надо чего ему?
не пойму).
глянь, говорит, церковка под горой —
малая, ладная,
да устроено всё хитро́ —
свечки, иконки, ладанки…
церковка древняя, место намолено, путь натоптан —
только приделы по цоколь в крови утопли,
и ни отца, ни сына, ни духа.
на ступеньках расселась старуха,
просит копеечку, тооонко блажит:
мол, нечего есть, не на что жить,
такая, мол, му́ка!
(а хлеба краюху дай — бросит в мусор).
правит там Вечная Госпожа.
собирай — не зевай несеяный урожай,
души в бурты складывай,
от гнили окуривай ладаном,
а не поможет — серой:
белых-то горстка, всё больше — се́ры.
• • •
за дальним лутьём над оврагами мукомольня,
хозяин строг да смурён, втуне слова не молвит,
ждёт-пождёт, покуда наполнит потоп
то ли ста́рицу, то ли окоп.
от Смородины воды накатят, размоют бруствер,
оживёт — до краёв заплывёт пересохшее русло.
Оксана уснёт за столом — под щекой локоть.
жернова толкая, закрутится лопасть.
а к утру прорастёт со дна
неопалимая купина,
и волхвы, с бодуна помолясь на Полынь-звезду,
в горизонт по багряной реке аки посуху побредут.
