– Ма-а-ма! – Возглас девочки одновременно восхищённый и удивлённый.

 

В её руке, испачканной млечным соком, жёлтый одуванчик и, обомлев, она стоит перед его пушистым собратом. Впервые видит данное чудо.

 

– Сорви, – отвечает мама.

 

Тут же раздаётся рёв. Девочка с трепетом смотрит на одуванчик, из которого, от лёгкого дуновения ветерка, отходят и уносятся его паппусы.

 

– Анечка! Это одуванчик. Он такой, улетает.

 

Женщина целует ручку всхлипывающей крохи, сжимающую стебелёк.

 

– Один-то остался! Самый надёжный!

 

Глазки блестят. Затихает на маминых руках. Сопит. Вдруг вздрагивает, заглядывает ей в лицо, прикладывает ладошку к её щеке, шепчет:

 

– Ты не улетишь? Не бросишь меня, как папа?

 

– Никогда.

 

*

 

И снова трепет.

 

Снова перед глазами этот кошмар – одуванчик! Его опушённые семянки, сносимые ветром, разлетаются. Стержень пустеет!

 

Ей кажется – вся её сущность, дробясь на парашюты, разлетится.

 

Уверенность, любовь, всё, что дорого ей, её жизнь – разлетятся, как летучки одуванчика.

 

Почему так больно? Как жить?

 

Ма-а-ма! Почему ты меня оставила? Хочу зарыться в складки твоего платья.

 

«– Мама! – Анна слышит свой голос. Кладёт голову ей на колени. Мама перебирает её волосы.

– Ребёнок похож на него, мам. Клянётся, что любит меня, что там несерьёзно. Дети рождаются и в нарочной любви. Если бы…

– Сколько бы мы не тешили себя мыслью изменить ситуацию, это не в наших силах. Отпусти. Постучится настоящая любовь».

 

…Холод, пробравшийся в авто, проник в душу, но растворил видения не он, а стук по капоту. Анна очнулась. Мужчина. Он приник лбом к стеклу дверцы. Взгляд его тревожный.

 

– Девушка! Замёрзнете! Просыпайтесь! Откройте сейчас же!