Совсем не жестокий романс
Я тень, я манекен, я ваш проект,
в который вы вложили много лет,
пушистых шуб, шанелей и каратов,
ривьер, сицилий, мексик, эмиратов,
неугомонных лошадиных сил –
всего не счесть, всего не огласить,
Сергей Сергеич, свет вы мой, Паратов…
Но за забором двадцать первый век –
век игротек, а не библиотек,
газеты проиграли интернету,
стрип-клубы популярнее балета,
заводы-пароходы не дымят,
дворянский мир служивыми подмят,
и «Ласточкина» песня тоже спета….
Я помню, вы раздали все долги,
и «Ласточку» вернули – вы смогли!
Да и меня, как «Ласточку», вернули –
тогда ведь увернулась я от пули,
не знаю только зря или не зря…
Уже рядится новая заря,
А вы и глаз ни разу не сомкнули!
Вам есть над чем не спать – раздолье тем:
Карандышев полжизни был никем,
теперь при власти (или вы не в теме?)
Над вами, надо мной, над всеми теми,
кто молод был, уверен, от души –
благотворил, терзался и грешил…
А нынче их, карандышевых, время.
А «Ласточка» давным-давно сгнила.
Наследница ее – белым-бела –
штурмует бездорожье океана,
там Юлий Капитоныч капитаном.
Там десять-джи – стабильный интернет,
там не стрип клуб – там стрип-большой-балет,
и там вполне прилично быть путаной.
Не мешкайте, Сергей Сергеич, едем! –
Я в третий класс для вас взяла билет.
И вот что… не забудьте пистолет –
ведь должен кто-нибудь покончить с этим.
