-Не жилец, - вынес свой вердикт Валентин из пятого подъезда, - До утра не дотянет.

Валентину было двенадцать, он пользовался непререкаемым авторитетом. На два года старше — это, знаете ли, разница.

Мохнатый комок, лежавший без движения на моих ладонях, вдруг чихнул. Кожа на руке покрылась мелкими алыми бисеринками.

Мы стояли у входа в подъезд. Минуту назад на третьем этаже на карниз кухонного окна выполз совсем еще маленький котенок. Долго соображал, как зайти обратно, и, неумело развернувшись, сорвался вниз — прямо на асфальт.

 

***

Удивительная вещь: в детстве я никогда не боялся за себя. Не потому что смелый, а потому, наверно, что дурак. Были варианты и инвалидом стать, и даже погибнуть — мальчики они такие мальчики. Но это понимание пришло много позже. А вот если сестра далеко заплывет на речке, было страшно. Или если мамы долго нет с работы — вдруг под машину попала? А я-то весь вот он, здесь, живой и здоровый, что со мной может случиться…

 

***

Я жил на четвертом, ровно над этими странными людьми, не следящими за котятами. Котенка я к ним не понес. Дома организовал постель, натащил еды, налил молока в блюдечко.

И да, стал ждать утра, до которого он, согласно диагнозу Валентина, не дотянет.

Ждать утра бывает страшно.

Это очень страшно — ожидать, что кто-то может умереть.

Но первое, что случилось утром — котенок поел. А к вечеру уже ходил. А еще через день бегал.

И когда я, выйдя на балкон, услышал этажом ниже призывное «кис-кис-кис», я сделал вид, что ничего не слышал.