легенды осени
«Послушай,
я собираюсь любить тебя до конца.
И, кажется,
после —
тоже».
© Дарёна Хэйл
И на зов прилетала пичуга к её двору —
длинноногая, тонкая.
Белая, точно цапля.
Не спешила с руки угощение клювом цапнуть,
лишь пустыми глазами окинув замшелый сруб,
вдруг кричала — пронзительно, громко.
Будила луг,
он пугался спросонья, скрывался в туманном дыме.
Дженни к птице привыкла
и даже дала ей имя —
то, что слишком давно говорить разучилась вслух.
• • •
А тогда был сентябрь.
И на картах любой расклад
обещал перемены.
И руны ложились странно.
Серебрилась с утра паутинка в оконной раме,
в синей чашке томился заваренный шоколад.
Гость пришёл и привёл за собой череду примет.
Ветер путался в прядях растрёпанной медной чёлки.
Листья падали с яблонь,
вихрились,
касались колко,
добавляли сумятицы внутренней кутерьме.
Скольких прежде ласкала — не вспомнила б в этот миг:
ни красивых,
ни умных,
ни сильных
и ни весёлых.
Стал единственным — долей, скупой на дары, позволен —
рядом с ним засиял, задрожал и взорвался мир.
Дженни, рыжая ведьма, так скоро настал Самайн.
Хлеб кидали в костёр,
от углей зажигали свечи…
Ты предвидела, Дженни, что счастье не будет вечным.
Ты предзнала — его в дальний край заберёт зима.
Тот, который метелью прощальный полёт укрыл,
расколол твоё сердце на сотню осколков острых,
что в напрасной погоне вспорхнули в морозный воздух,
там приняв очертания белых пичужьих крыл.
• • •
Безнадёга восьми сентябрей остудила ум —
правда, са́днит в том месте, где раньше стучало сердце.
Не доходит отчаянный клич до пределов серых,
только и́з лесу птица спешит на её «ау!»
