Житное
Звон колокольный в стылый воздух льется,
и первый снег не тает на земле.
Внутри меня осеннее сиротство
летящих на чужбину журавлей,
сиротство матери, которая не в силах
детей ни оградить, ни уберечь.
Так всё, о чем я Господа просила б, –
мне встречу подарить среди невстреч.
И ждать, и верить здесь невыносимо,
но вспомню, глядя в солнце на реке,
как бабушка из храма приносила
просфору в белоснежном лоскутке,
Господне тело, хлеб церковный, пресный,
вино – не кровь, а жаркий цвет рябин.
Надеяться – это почти воскреснуть,
воскреснуть – значит помнить и любить.
Я помню свет в просторной чистой хате,
а мне лет пять – смешная егоза,
лампадка озаряет Богоматерь,
и бабушка глядит в мои глаза:
«Потише, детка. Внученька, спокойней.
Нужна опаре мудрость, не слова.
Мы выпечем собор и колокольню.
На славу выйдет сдобный каравай,
узорами и песнями расшитый,
в себя впитает радость; не спеши.
Подходит тесто. Вера – это жито,
а будет жито – значит, будет жизнь».
Под первый снег звон с колокольни льется:
нет бед, еще не прожитых людьми.
Пройдет зима, и клин домой вернется.
Клин обязательно домой с весной вернется!
И будет хлеб.
И, верю, будет мир.
