Воскресение
...дятлы доклёвывают остатки благоразумия с солью (...)
Воскресение было солнечным и солёным.
Воскресенье тоже.
Желтый снег – это все что осталось от лаек,
от индейки – алые проплешины на душе
и приятное урчание в желудке.
Вкусное солнце таяло кубиком льда, спускалось вдоль бедра,
иногда задерживалось, заглядывая в расширенные лунные зрачки.
Соль и текила знали больше,
но молчали.
Говорили языки
соседкие.
Им бы только говорить и стучать в потолок.
Потолок умнее – не отвечает.
Люстра качается в такт вальсу Шуберта.
На люстре платье.
Пить вальс через трубочку, петь вальсом.
Шуба на голое тело и плевать, что в квартире +28.
Она приехала со своим штурвалом, якорем
и внутренним голосом-гармонией.
Ничья.
Своя собственная.
Никем не понятная.
А надо ли понимать?
