Куда ночь...
За полночь Ночь устала, замёрзли руки.
Тренч серебристо-алый сняла неловко.
Ночи в ночи мечтается о досуге:
Трудно бродить впотьмах за луной-морковкой.
Ох и продрогла Ночь! Под мышиным пледом,
С улиц дышала в окна с луной бок о бок,
Сны из омелы белой плела по средам,
Одушевляя блочность людских коробок.
Нитями из шалфеевых тонких радуг
(спорим, вы о таких ничего не знали?)
Рты вышивала тем, кто на свары падок,
Кутала робких в лунные чудо-шали.
Старым да малым ловко сплетала сказки
Из темноты и дождиков перелётных.
Смертные непривычны к подобной ласке,
Предпочитают в "Стенка на стенку" отдых….
Ближе к рассвету звёзды вострят иголки:
"Ну-ка, - пищат, - уйди с зоревой дороги…"
Звёздам бы только ссориться без умолку:
Жёлтые неразумные многоноги.
Гаснет неон. Прохожие вьются роем,
Автомобили крякают, словно утки.
Ночь далеко, в закатном краю левкоев,
Еле несёт букет сновидений жутких.
В облачной грядке, целой гряде, пожалуй,
Их прополощет тёплый рассветный дождик,
Ночь и не помнит, сколько туда сажала,
Всем помогало, этим поможет тоже.
После, нарядной бабочкой-среброкрылкой
Ночь упорхнёт в подвал (ровно три ступени).
Там её ждёт проверенная бутылка -
Лучшей наградой за еженощность бдений.
Бок заскорузлый нежно потрёт ладошкой
И, затаив дыхание, ждёт несмело.
Только заслышит хриплое: "Можно-можно!"
Вмиг просочится в горлышко дымкой белой.
Кто там живёт в бутылке тысячелетней,
Чем они с Ночью заняты до заката,
Мне не известно точно. А слухи, сплетни
Я не любитель распространять, ребята.
