В омуте безрогой лирики
ОСЕНЬ
В кармане спички,
но хватает себя за
пожарный рукав.
ПЕРЕЛОМ
Ведро дождя
спущено во двор-колодец.
Замочен в скважине
заключённый.
Тебе сколько
– зачёркивай –
светит?
Провернул
тело всей жизни.
В дверь открытого перелома
ширясь,
по солнечному сплетению
пробили
такого тучного...
Догибаю железную линию
заперчатанными руками.
До первой тени.
До нёбной ткани.
До капли
в калёном мире.
***
Сохнут чернила в капельнице.
Кара катится.
ХВОРОСВЕТ
С чуйкой –
чайкой, падкой на всё блестящее,
воры в
антикварной лавке –
мы любовали звёзды.
Опустили на земную кровь ватку.
К утру
её вид легчайший
уже оплывал в деталях,
таял –
идеальных больниц образчик,
став
свежее, проглядней, краше.
От хосписа –
до космоса.
Поздно мечтать о краже –
сладкое на ночь вредно,
время на лицах – ветхое,
наше,
медленное.
ПОД НОЧНЫМ СТЕКЛОМ
Экран потемнел.
Побитые пиксели
уносят хвосты.
ЛЕДОСТАВ
знаком паузы водные лыжи
часоголовое солнце
держит язык за облаками
ПЕРЕД ВДОХОМ
Посреди зимы
слабовидящий на свету.
Столько всего надо мной довлеет.
Между всполохами органов чувств
еле выразимое Я барахтается.
Меньше горшков из жизнедержной глины,
больше клея.
Цвета забытого вкуса
стерильный вид её
неподходящ сегодняшней атмосфере.
Фотоны являют мыло,
и щиплет глаза,
как перед их первым открытием.
Внимание занялось тишиной.
Мысль не находит слова.
Хочется задышать.
ПРЕСЫЩЕНИЕ И ТИШИНА
Не крохи с неба.
Так... Ушной аперитив.
Не грохот снега.
В ИНОГРАД
В небо в алое,
в небывалое
впряги слух:
из-за бела света
изабелла с веток
летит: бух.
Я благодарю тебя,
эволюция,
зари меж.
Яблоко дарю тебе,
евалицая;
бери ешь.
~
В силу этик,
на силуэтик
пролил свет.
Сеттинг?
А что с этим:
его нет.
