На лавочке
До земли — три ступеньки. До лавочки — шарк и стук.
Жизнь клюётся, как птица, спешит из неловких рук.
Рад звонку и травинке, любой безыскусной малости.
Кружат листья, от запаха кружится голова:
горечь, ладан и мёд...
А когда была зеленей трава,
мы топтали её день-деньской без стыда и жалости,
и запрет на десерт был вершиной небесных кар...
Под протёртыми кедами плавился тротуар,
впереди только солнце и ветер — чего бояться?
Мы везли на закорках Вселенную.
Нам везло.
Мяч летал по площадке затюканным НЛО,
время джемом текло и сияло монеткой в пальцах.
После вечности драк, после тонны соседских слив —
мы сдались. Повзрослели. Окуклились.
Обросли
бородами, дипломами, тиком, детьми, каминами,
волоча свои роли — но приходя во сне
к берегам, где давно ни чертей, ни русалок нет...
Вяжет Скульд макраме.
Лихо спит под мостом Калиновым.
За пролётом стена, за ухабом опять ухаб.
Разобрали Иваны румяных царевн и жаб.
Кто послал бы Delete этой сказке — а мы готовы!..
Пыльный занавес думает рухнуть. Оваций нет.
Пуст театр, но в глазах отражается звёздный свет,
обещая за кадром волчок раскрутить по новой.
