Над холодным озером-морем

День и ночь все гуляют ветра,

Индевеет Байкальское взгорье –

Правят здесь Баргузин и Сарма.

 

Сотни рек гонят синюю воду,

Разбиваясь о мерзлый сокуй,

И гремит в темноте непогода,

Там, где в лед стынут тысячи струй.

 

Волны гонят по краю ненастье,

Непокорный озера нрав,

Ну, а кто-то нашел здесь и счастье,

Словно вдруг у недоли украв.

 

Дед Максим топит печку в зимушке,

Обустроив бесхитростный быт,

Там, у речки седой, на опушке,

Где еще даже тракт не пробит.

 

Гонит омуль под лед непогода,

Завивает усы едкий дым,

Смуглой бабкой вдруг глянет природа,

Отражает вода молодым.

 

Речки нрав непокорный, бурливый,

Вдруг напомнит девчонку ему,

Ту, что ходит в потемках сварливо,

Хриплым голосом кроет Сарму…

 

Но улыбку лукавую спрячет,

Та, что радует взор казака,

Лет уж сорок прошло, не иначе,

Как в его руке бабки рука.

 

Стынет ночь, стынет берегом ветер,

И гремит под увалом река,

Гонит волны куда-то на север,

Нет давно уж избы казака.

 

Третий век помнит речка закаты,

Помнят волны до слез едкий дым,

Индевеют в горах перекаты,

Торят с запада путь молодым.

 

19\VI 2023 г.

 

* стихотворение посвящено топонимической легенде, бытующей в Баргузинском районе республики Бурятия о происхождении названия реки Максимиха, Максимихинской губы (залива на Байкале) и поселка с таким же названием. По этой легенде казак-землепроходец Максим Перфильев, как и все в давние времена русские служилые люди, заходил с севера Байкала по стороне будущего Баргузинского тракта, и к концу своей жизни жил на берегу реки Максимиха вместе со своей женой-буряткой, имени которой, впрочем никто не знал, но по мужу так и величали - Максимихой. После смерти мужа, она очень долго жила на реке, и все ждала молчаливо своего казака. В целом, данная версия происхождения названия реки наиболее популярна в самом селе Максимиха.