– Тише, тише, прошу вас, тише.

Лунный кот чутко спит на крыше.

Всем молчать! Не кричите, вы же... распугаете звёздных фей, что мерцают во мраке, ночью, избегают чудовищ, прочих.

 

– Я желал бы помочь ей, очень.

Но – живут в её голове два десятка чужих созданий.

Мать стремится из плена зданья.

«Завтра – в восемь, без опозданий» – выдал доктор, почтенный маг, – «смотр, микстура. Режим постельный».

– Ты ведь будешь хорошей, Элли?

Если выполнишь, средь недели отпрошу тебя в зоопарк.

 

Элли девять, почти. Не важно. Счётчик дней – мнимость дней, под стражей.

Элли верит и ждёт отважно принца вымышленной страны.

Где цветы в изумрудном цвете, в зной звенит бубенцами ветер. Звери – странные, но, поверьте, Элли видит таких – иных.

Элли верит в кино и кошек, потому лишь, что кошки вхожи незаметно, меж стен, меж лоджий, сквозь пространство, проём стекла в дом любой. Ибо кошки знают, из каких уголочков тайных сны крадутся до подсознанья. Кошки – боги, не замечают прочий, в память осевший хлам.

Элли любит до жути книги. Все мальчишки из знойной Риги повторяют: «Мол, да, со сдвигом! В тираже нынче Стивен Кинг». Краем уха я слышал как-то – ночью ветреной, снежно-ватной, в темь, под сенью церковных статуй – Элли шла вдоль свеченья радуг. Элли больше не просит книг.

 

Я – тот самый, живущий выше, томной ночью скребущий крыши. Я живу здесь – все девять, иже видел столько, что в ход былин – высыпаюсь лишь раз в столетье. Девять зим за тебя в ответе. Оттого-то при лунном свете горе-лапы мои в пыли́?

 

Вот, опять. Подвывает, слякоть. Хриплый ветер – дрянная пакость!

 

– Элли, может быть, хватит плакать? Не придёт твой волшебник Оз, – чёрный кот, до макушки чёрный, резко вспрыгнул на подоконник.

– Элл, хранитель от бед девчонок – сплошь не терпит горючих слёз.

Что ж, не веришь, ничуть не веришь?.. Ну, давай же, вставай с постели!

Знаешь, Элли, шальная Элли, – проскользнувши в оконце кельи, кот хромает к закрытой двери, – ключик, главное, не забыть!

Я открою врата в столицу! Вялый склеп в пеленах больницы – этот город – не с той страницы добрых книг, где лихие принцы дев спасают и шлют гостинцы.

Я, заметь, не иду на принцип. Отчего ж не имею крыл?

 

Век двадцатый – с железной кожей. К месту ль подвиг? Покой дороже.

 

Элли помнит об этом, всё же…

Элли любит кино, и кошек. Сны про Фей. Ежель сон – хороший, может, сбудется – не отдаст в злые 30-ть.

Заклятье – небыль. Високосный, как суть, проблемный.

Элли смотрит с надеждой в небо, изучая сапфирный гребень. Как качает июльски вишни ночь – летит, неспокойно дышит средь оргáнно-гудящих вышек, донимая до самых крыш, и…

 

– Люди, тише, прошу вас, тише!

 

Кто-то смотрит из лунных царств.