и Ной — дурак…
Если в письме откровенное — быть беде.
Легче соврать, чем признаться в своей наготе.
Легче раздеться. Пожалуйста… трогай, смотри.
Нет ничего безобразнее слов о любви
— даже пустые глаза. Пустота — стойкий цвет:
чёрного глубже — не виден ни блеск, ни просвет.
Я в них тонула, желала остаться на дне.
Глупость безвинна, раз меры не знает в вине.
Если не строить дорог, то не жечь мосты.
Бог подсказал: «Не записывай, милая, сны!»
Я выбегала дышать, оставляя семью…
Ты задыхался, но свято берёг свою.
Это не больно. Больнее курить натощак.
Ной завещал: «Всякой дуре — иной дурак!»
Кто перебесится, кто потеряет крыло:
было не важно, а стало теперь — всё равно.
Легче раздеться. Халатно, не сбросив души,
в тошном отеле, какой-нибудь тошной глуши.
Гордость оставить «на чай», возвращая ключи:
слишком паршивая песня…
— Погромче включи.
Если в письме откровенное — жги письмо!
Нет ничего безобразнее слов о пустом
— даже прослывшие роком простые мечты.
Я никогда не любила тебя.
А ты?
