Она стояла на перроне,
Бежали мимо поезда,
Все здесь ей было посторонним.
Зачем она пришла сюда?
Ей надо ехать непременно,
А, может, и не стоит жить?..
Бегут колеса мимо, мимо.
Чем можно боль остановить?!.
А начиналось по-другому.
Дочь позвала: скорей, беда!
Я заболела, плохо, мама!
Ох, как она рвалась сюда!..
Ночь у окошка простояла,
Молитвы горячо шепча.
Зять встретил, улыбнувшись вяло:
«Вас вызвали мы сгоряча, 
Не так все оказалось страшно,
Банальный грипп.» «Ну, все равно,
Измучился, сынок? Бедняжка!
К вам собиралась я давно»
Потом трамвай, и снег, и холод.
И холод дорогих ей глаз.
Она моргала и не знала,
Как ей вести себя сейчас.
Она была здесь явно лишней,
Она была здесь не нужна:
Дочь поцелуй остановила,
Замок объятий развела.
Кольнуло сердце, сил не стало:
Куда идти? Ночь за окном!
Глотая слезы, чай хлебала.
Вздремнула в уголке потом.
А утром мыла, убирала,
Ковры мела, белье стирала.
Все деньги молча отдала,
Простилась, дочь не обнимая,
И все ждала, что скажет: «Мама,
Куда спешишь? Побудь еще!
Садись! Давай-ка выпьем чаю!
Как ты живешь? Я так скучаю!..
Но ничего не дождалась.
Пальто надела торопливо.
Открыла дверь. Оборотясь, 
Сказала:«Доченька, счастливо!..»
«Пока.» Дверь глухо заперлась.
По снегу рыхлому бежала,
Боялась, тот ли это путь.
Хотелось побыстрей к вокзалу
Уже добраться как-нибудь!..
И добралась. Билет купила,
Согнувшись, вышла на перрон,
Впервые в жизни закурила,
Глотая с дымом горький ком.
Ох, как же, как она любила!
Как не жалела рук и сил!
Неужто дочка все забыла?!..
Простила. Лишь бы Бог простил!
Потом она тряслась в вагоне,
Она была уже не та.
Душа осталась на перроне,
Зияла в сердце пустота.