Серёжик, так ласково звали меня мама и бабушка.

До пяти лет я жил на западной Украине у бабушки, в семье священника, потому, что мама и папа были очень заняты. На маме, как она выражалась, висела вся школа, а папа был журналист - международник и мотался где попало.

Проехав больше двух тысяч километров в далёкий Омск, я вернулся к родителям и впервые попал в большой город со множеством людей, которые куда-то бежали, толкались, не обращая внимания друг на друга. Город широких улиц и множества машин, город звенящих под окнами трамваев.

В трехэтажном доме со множеством дверей, я сразу запоминал свою. В квартире всегда было шумно и всё время толпились какие-то дяди и тёти.

- Это друзья - писатели и артисты, поэты - объяснил мне отец, — Хорошие люди.

Друзья, то спорили, то хохотали, съедали всё, что стояло на столе и много курили. Из обрывков разговора, сидя под столом, я понял, что все они помешанные, а вовсе не поэты и писатели.

В конце концов, мне всё это надоело и я решил поиграть. Соорудил на табуретке купель с водой, как у деда в церкви, накинул полотенце на голову и, махая сделанным из ложек крестом, стал ходить кругами, бормоча знакомые слова из Библии.

Неожиданно наступила тишина. Гости, открыв рты, с интересом уставились на меня, как будто увидели что-то необычное. Отец взял меня за руку и увёл в другую комнату, сказав, что Бога нет и у нас в такие игры не играют, после чего отправил меня гулять на улицу.

Я немного расстроился - как же без Бога. Дед таких называл нехристи! А потом подумал, что отец просто пошутил и успокоился.

Выйдя из подъезда, я сел на лавочку. Было скучно. Во дворе играли ребята. Узнав, что я их новый сосед, они обрадовались и предложили поиграть в войну. Мне выпала роль пленного, так как я говорил мешая русские и польские слова. Сначала был допрос, но то, что шпион, я никак не признавал. Меня, как врага народа, пару раз больно стукнули, а, потом решили повесить. Состоялся суд. Завязав веревку на моей шее, ребята перекинули ее через сук, стоящего рядом дерева. Но тут с криком выбежала соседка с первого этажа и все бросились врассыпную.

Меня опять возвратили родителям.

Я долго ходил по квартире, заглядывая во все углы. В нижнем шкафу шифоньера находилось много всякого интересного. Подошла мама и сказала, что тут ничего трогать нельзя, особенно сложенные в коробку деньги.

Опять стало скучно и я выпросился погулять, пообещав к мальчишкам не подходить.

Выйдя во двор, я увидел красивую машину. Усатый дядька стоял около неё с тряпкой и протирал стекла. Такую машину и так близко, я не видел никогда.

- Что нравится?- спросил усатый.

- Да, — ответил я, завороженно глядя на колеса.

- "Победа"! Красавица моя! Хочешь такую?

- Хочу...

- Тащи деньги, продам!

Я ринулся домой. Залетев в комнату, стрелой промчался мимо веселящихся гостей к шифоньеру, натолкал за пазуху кучу денег и ринулся на выход.

Вывалив перед оторопевшим соседом все пачки на землю, я спросил, — Хватит?

Следом из подъезда выскочили отец, мать и все гости.

Красный от стыда сосед долго оправдывался, а, я заплакал. Машина уплывала прямо из-под носа.