Как-то нам в классе показали фильм про Зою Космодемьянскую. Особенно меня впечатлил момент, где ее водят по снегу босиком в одной рубашке, так как я была мерзлячкой для меня это было самое страшное.

Дома я поделилась с мамой, и тогда она рассказала мне историю своего расстрела.

 

Когда я была беременна тобой, а родилась ты, сама знаешь, поздно, мне было 47 лет, а отцу 55,

Он всю жизнь меня ревновал, я ж красивая была. Бабы помню на деревне говорили: «Тонь, когда красоту делили, Витьки наверное дома не было, все тебе досталось»

 

А он ведь запойный был, отец твой, несколько месяцев мог не пить, но если рюмка попала, все — две-три недели, а то и месяц отдай.

 

А тут у меня задержка, я думала все — климакс, возраст-то уж к пятидесяти, а как живот начал расти, да ты там ножками биться, я в больницу, оказалась беременна на старости лет.

Отец как узнал, сразу пить пошел на радостях

 

А был у нас в деревне один мужик, балабол редкостный. Если хочешь, чтобы о чем-то все узнали, расскажи ему и через день будет знать вся деревня, а еще через день пол района. А еще он врал, как дышал, сколько раз был он бит за это, но натуру не переделаешь. После того как он умер, его имя еще несколько лет было нарицательным, если в деревне кто-то много врал, говорили:"Прям, как Толька Басалаев".

 

Ну и так получилось, что в тот раз отец пил с этим самым Толькой, и тот по своей болтливой натуре, наговорил ему про меня, что я будто там с райповским начальством гуляла

 

В тот год мы пристройку как раз делали к дому, сени сломали, сруб поставили, но тут начались дожди, потом снег, так и оставили до следующего лета.

Тогда, как раз январь стоял, да морозный такой, как никогда. Так вот сеней значит в доме не было, из избы сразу на улицу и вместо ступенек шпалы лежали.

 

Пришел он пьяный в дрыбадан поздней ночью, взял ружье, сдернул меня с постели и в чем была, ночной рубашке и босиком вытащил на улицу.

Поставил к стенке, расстреливать значит. Стою, с жизнью прощаюсь, молчу. А чего говорить-то, злить только, пьяный ведь" А он выстрелил, хорошо, что пьяный был, качнулся от отдачи в последней момент, дуло задралось и пуля на десять сантиметров выше головы моей в стену вошла, это уж я потом померила на сколько сантиметров от смерти была

 

Я несмотря на мороз так вспотела со страха, что рубашка на мне сначала мокрая, а потом колом от мороза встала и описалась я со страху, стою - трусы колом, рубашка колом, колени подгибаются, думаю, лишь бы не упасть, погибну.

 

А он ружье то бросил и побежал под поезд ложиться, благо железная дорога рядом. Я в избу вползла кое-как, переоделась и смотрю в окно — лежит, голову на рельсу положил. Минут двадцать лежал, а поезд все не едет и не едет. Замерз похоже, гляжу встал, домой идет, я в постель скорей, чтоб на глаза не попадаться. А он пришел и как есть в фуфайке и в валенках упал на диван и захрапел сразу.

 

Утром встал, молча голландку затопил, свиней накормил, взял ружье и ушел.

Пришел вечером снова пьяный, но уже без ружья. Продал от греха, стало быть, а деньги пропил.

 

Так что тебя, могло бы и не быть сейчас, как и меня.