Август. В средней полосе России солнце дает концерты экваториальной жары, иногда разбавляя их грозовыми ночными антрактами.

Приехали вечером к моим родителям помочь полить то, чему не достаётся небесной воды. Томаты в теплице рдеют восковыми боками, нахохлились, ждут.

Муж набирает из пластиковых бочек нагретую за день воду и подносит ведра к порогу теплицы. Я ковшом аккуратно делю влагу, выливая её в лунки рядом с кустиками. Помидоры не любят обливаний.

В душном вечере плывёт песня: «А на том берегу незабудки цветут…». Это супруг поставил в машине диск Малинина. Уже, опорожняя последнее ведро, понимаю, что песня не заканчивается! Она повторяется снова и снова!

Выхожу из овощной парилки, вытираю пот со лба. Когда уж это светило утихомирится? Почти у горизонта уставший раскалённый шар, а всё ещё припекает. Хочется себя тоже полить или плюхнуться в бассейн.

И вдруг снова:

«…В первый раз я любил и от счастья был глуп,

В первый раз пригубил дикий мёд твоих губ»

Может что-то заело в плеере? Прохожу к воротам и… спотыкаюсь о собственное «ох!». В распахнутой настежь «Subaru» сидит мой папка и… плачет.

Слушает и плачет. Увидев меня, он отворачивается, вытирает рукавом глаза и снова поворачивается ко мне уже с другим обычным лицом.

- Папочка, что случилось?!

- А что случилось? Ничего, - делает он удивлённые глаза, вздыхает и выключает аудио. - просто песня очень хорошая, жизненная.

Я вдруг понимаю, какой мой отец, всегда уверенный в себе, снисходительно подшучивающий над мамой, до хрипоты обсуждающий спорт и политику с зятем, какой он... нежный, слабый и ранимый в душе. Конечно, он никогда мне не расскажет, на каком берегу и что было в первый раз.

Да разве всё можно рассказать?! Можно просто жить с этим прошлым, хранить его, позволяя себе изредка тосковать о нём тайком.

Папа не любил вспоминать о военном детстве, оккупации. Но я видела, как он собирает с тарелки остатки еды корочкой, смахивает в ладонь крошки хлеба со стола и бросает их в рот машинально, не задумываясь. Как-то раз в День Победы после пары рюмочек рассказал: "Мы с мамой, бабушкой твоей, двумя младшими сёстрами и братишкой эвакуировались. Эшелон наш разбомбили. Возвратились пешком домой. А города почти нет, и дома нашего нет, зато немцы есть. Отрыли землянку. Еду таскали с помойки возле немецкого штаба. Однажды нашли под снегом дохлую лошадь. Котлеты из неё мамка очень вкусные делала. Так и выжили".

Я все его воспоминания потом, как могла, записала в рассказах и стихах. Но плакал-то папа не об этом. Малинин-то пел о чём-то хорошем, что было у каждого в первый раз, когда "от счастья глуп". Вот об этом мне папа так и не рассказал. С собой унёс . Но я рада, что в его не очень радостной жизни это глупое счастье было.