Граф Дракула
Жажду крови, - воплощенье зла,
испытывал вампирский глаз.
По телу страха, кровь ползла,
извергнув, вони трупный газ.
И волки выли на луну, в тот час,
стреляя красным взглядом в небо.
Огонь свечи, в глухой ночи погас,
от ветра, что ворвался слепо.
Задет, крылом летучей мыши,
зловонный воздух, средь могил,
во мраке сна, одно лишь слышишь,
как воет граф-привратник жил.
Хозяин мёртвых, слабых душ,
чужой крови’ несчастных испивая,
под трепет зла, вздымает куш,
в немой ночи, кошмаром воспевая.
И замок тот, притворно одинок,
стоит, в тени крестов безмолвно
и бродит граф, как серый волк,
по залам страха вечных снов.
А жажда крови - бешенства симптомы,
под свет луны, от формы полной,
пронзили стоны ужаса истомы,
в гримасе славы тьмы невольной.
Но это всё, лишь сцена персонажей
и силуэты замка, декораций -
на самом деле граф был не таким:
обзаведясь фамилией в наследство,
хотя и склонен к деспотизму был,
но слыл, он в графстве не вампиром.
А вся жестокость в это время,
причина мнимой связи приросла
к ответу человеческого страха,
но лишь с расчётом устрашенья
на иноземцев, что пытались завладеть
землёю, не спросив владельца.
И он устроил лес из кольев
и посадил на каждый кол солдата, -
с тех пор турецких полководцев,
никто не видел, на земле у графа.
