В нашу беззаботную жизнь пришла беда. Ромка заболел. Приступы удушья стали чаще, хромота — явственней. Для лечения педиатр прописал солнечные ванны. Конечно, ещё много чего, но мы с братом ухватились за главное — море! Мы летим на море! Не важно, что не умеем плавать. Научимся!

В маленьком аэропорту было людно, шумно и душно. Больше всего почему-то боялась в толпе потерять Ромку. Поэтому изо всех сил сжимала его ладошку в своей руке. Он недовольно хмурил брови, но руку не отнял.

— Аля, держись за папу! — в который раз повторяла мне мама. Но я только отрицательно мотала головой.

Успокоилась только в самолете, когда стюардесса со словами:

— Через сорок минут будем на месте, можете поспать, — пристегнула нас к креслам.

Как можно уснуть, если это первый в твоей жизни полёт? Юркий Ан разогнался на взлётной полосе и у самой кромки оторвался от земли. Плавно лавируя между гор, набрал высоту и взмыл в небо. Непонятное чувство падения отошло на второй план, когда папа заострил наше внимание на другом.

— Посмотрите, какие белые плюшевые облака!

— Ага, — Ромка согласно кивнул головой. — А земля вся в квадратиках и речка ленточкой…

— Ромка, а это…

— Море?! Море!.. — с придыханием договорил Ромка и прилип к иллюминатору.

Огромное, зелёное. Вернее, Чёрное, но больше зелёное, бескрайнее море простиралось под нами. Самолёт совершил последний круг и пошёл на посадку. Пассажиры дружно зааплодировали пилотам. Папа забрал из багажного отсека чемоданы, а мама взяла нас за руки. Южный аэропорт прямо у трапа обдал жарой.

Мы пересели в открытый автобус, который вывез нас из посадочной полосы в курортный город.

Заселились в просторной комнате с отдельным входом, которую сдавала энергичная бабуля. Мария Ивановна сама подошла к нам на остановке и предложила свою помощь. Чем-то наша семья ей приглянулась:

— На море лучше ходить до полудня! Душ во дворе. Завтрак и ужин можно приготовить в летней кухне. Обедать лучше в городской столовой! У них всегда свежая и сытная еда. На пляже старайтесь сильно не обгореть, все больше в тенёчке отсиживайтесь, — посоветовала маме Мария Ивановна. — Сегодня отдыхайте, море никуда не убежит.

— А оно что и бегать умеет? — удивилась я, только в ответ все рассмеялись.

— Так и не поняла, оно умеет бегать или нет… — пожаловалась Ромке, когда взрослые нас оставили одних в комнате.

— Завтра проверим, — успокоил он...

— Сони, просыпайтесь! Море заждалось!..— сквозь сон пробивался папин голос.

— Ничего, от него не убудет, — пробормотала в подушку и тут до меня дошло…

Море, мы же на море…

Выскочила из постели, вытрясла из-под одеяла ничего не понимающего Ромку и побежала умываться.

К морю по узкой тропинке выбрались через редкий лес. Крутая тропинка резко оборвалась прямо у песчаного берега. Пляж пестрил яркими зонтиками от солнца, разноцветьем купальных костюмов загорающих. Пахло йодом, копчёными шпротами и чебуреками.

— Алька, смотри, бежит, — прошептал Ромка.

— Кто? — не поняла я.

— Море! Оно бежит… — Ромка показал на волны, которые пенясь, подкатывали к берегу, слизывая многочисленные следы и быстро отбегали, и счастливо засмеялся.

Море будто подменило Ромку. Он всё чаще смеялся, начал говорить длинными предложениями. Хулиганил на берегу или в воде, подставляя папу под словарный обстрел особо рассерженных тёток. Именно им Ромка, незаметно подкрадываясь, подсыпал горячий песок на обнаженные части тела и сбегал. А пришедший за ним папа не всегда успевал скрыться с «места преступления». В таких случаях мы с мамой делали вид, что эти «хулиганы» не имеют к нам никакого отношения…

Вскоре Рома научился плавать. Ему было чуждо чувство страха: он спокойно мог словить волну, подняться на гребень и погрузиться под воду. Правда, папа всегда был рядом, но брат никого не замечал. Для него существовало только море

А вот со мной было с точностью наоборот. Но это уже другая история.

Вернулись в родной город загоревшими, посвежевшими, повзрослевшими.

Приступы спазмофилии у Ромки постепенно прекратились. Со временем и ноги выровнялись, осталась только косолапость…