Мир крутится вокруг меня. Как ни крути.

Я и есть та самая воронка, которая затянет этот безумный невечный мир и унесет его за собой. Да-да. Он уйдет вместе со мной, не оставляя млечных намеков в пульсирующих венах вселенной, сопротивляющейся черным дырам. Только мусор и… Марсианоанархия? Нетушки.

«И только русла песчаных рек послужат предположением, что жизнь в галактике под номером сто-пятьсот мириад двадцать один – существовала».

А для чего мне его спасать-то? «А мне-то что от этого? Мне – что?» – голос ребенка узконаправленного экономического воспитания застрял в черепной коробке.

 

— Мамочка, я была бы сильно против того, если ты дала молоко чужому, - деловито проговаривает слова смуглая девчонка с цветом глаз савойского синего неба, поглядывая снизу на взрослых, теребя кромку кремовой туники с надписью «Мамино счастье».

— Младенец был голоден, очень голоден, а у меня грудного молока – с избытком! – парирует молодая коммуникабельная женщина, которая непринужденно беседует с незнакомкой.

— Нет. Я – против! – безапелляционно заявляет правообладательница, перекрестив руки на груди и выставив вперед ножку в коричневом сандалете из кожаных ремешков,.. каким римские легионеры протоптали полмира, захватив всё средиземноморское побережье.

— А если бы малыш вырос гениальной личностью, как великий Шопен, к примеру? – встряли мое педагогическое прошлое и глобальная стыдоба за Майорку зимы 1838 года.

— А мне-то от этого что? – сморщив носик, – что мне от этого? – раскинув руки в разные стороны пустыми ладошками вверх. – Мне – что? – припрыгивая вдогонку за мамой, утопая с головой в миссии захвата свободного места в маршрутном такси. – Что?! – окидывая напоследок вполне убедительным ясным взглядом, – выговаривается, успев поставить заключительную точку.

— Это был бы твой вклад в развитие человечества... – нелепо втискиваю обрывочное пустословие, внутренне подчиняясь уверенной позиции.

 

О чем это я? Когда мир ещё до меня сошел с ума. Миллениумонеры успешно блокируют входящую негативную информацию, включая опцию «Родительский контроль». Для себя.

А оно, тем временем, крепчает, крепча-а-ает и всходит под переливающимся фольгой спутанным дождём. Наползает узелками макрамище, сотканного из пластиковых трубочек, ватных палочек, одноразовой посуды и… сдувшихся шарищ, застрявших на проводах желаний. Опоясывает поролоновым воротником сбившиеся в кучку шаткие высотки с зеркальными глазищами. Надвигается вороным треном, распластавшись ястребокоптером над мраморной сушей, бирюзовыми океанами и зелеными остовами. А коли уж ступает, то чинно так, подбоченившись, точно хозяин существующей сущности, небрежно выплевывая со слюной шкурки несостоявшихся плодородных семян и зачищая закрома от кощунственно худой пустоколосицы. Энто самое. Зло.

 

Я ж – пользователь неуверенный. Вижу и всё: тут; на этом. И когда город утопает под сапфировым колпаком ночи в кунжутную крапинку. Уговоренная Морфеем: «Ты давай это, шевелись», – послушно натягиваю на проницаемое для электромагнитных волн темечко шлем из алюминиевой формы для выпечки. Аки богатырка. Вооружившись лазерным мечом из неутилизированной ртутной лампы, вступаю в фатальное сражение с молекулярными цепочками атомов хлора, брома, азота, толкаясь с выкручиваемыми атмосферным давлением воздушными струями. Держусь, зацепившись носком за полиэтиленовое покрывало зеленой возвышенности, усыпанной подушками из соцветий ватных валиков. Ветрища, атакуя то с северо-запада, то с юго-запада, силятся приземлить Гордыничну на пурпурно-коричневые ветви Шиповника с острыми шпажками и коралловыми бусинками, вытягивая непокорные локоны цвета войны, но танцующие под его дуду по возмущенным волнам. Атакуют, срывая дорогой сердцу святой женщины оренбургский платок, который сохраняет тепло её рук спустя бесконечно долгое время. Атакуют, унося за собой назойливых пепловых мух с опаленных перьев пернатой сущности, расправляя ссутуленные плечи укороченной сутками бечевой разучившейся летать под крылом воздушного змея, но умеющей падать на пенополиуретановую перину. Словив компромиссную частоту в Гц, пропускаю сквозь свое сердце извечно поющие ветра всё об одном и том же… об одном и том же… па-а-апу-у-утном. Осчастливленная случайными обстоятельствами, с выцветшими подсолнухами в радужках глаз и наскальными рисунками на обветренных губах, сажусь на ромашковую долину под закатным струнным полу солнцем, плавно погружаясь в состояние никтинастии...

 

Пробудившись в лиге «Укротительница норд-оста», наполненная силой парусного ветра, отловленного оренбургским пуховым платком, и свежими тезисами, встречаю рассветное Начало, необремененное горечью полыни и вероломством одуванчиков.

Начало, любящее то, на чем стоит.

«А мне-то что от этого? Мне – что?»

… на чем свет стоит!

Мир крутится вокруг меня. Как ни крути.

 

 

01.06.2022