Не жарко — солнечно. Та самая золотая осень, листья ещё на деревьях, пронзительно жёлтые, чистые, как будто вымытые. Поле скошенное. И небо яркое, тоже чистое — ни облачка. Дорога ровная, и нет никого ни на дороге, ни в поле.

Дома возникают вдруг — вот вокруг поле, и неожиданно — дома. А вот этот мой, точно мой. Нарядный, стены из светлого дерева, окна большие с блестящими стёклами и рамами без переплётов.

Перед домом ручей с крутыми бережками, перейти к дому можно по досточкам горбатого мостика с нарочито неровными перилами.

Надо бы войти, но почему-то тревожно: слишком тихо, слишком благостно всё, нарядно.

Глупая мнительность.

Внутри дома наверняка не хуже, даже лучше, уютно.

 

А за дверью нет дома.

Нет стен, окон, нет деревянного стола и резных стульев, ничего нет.

 

Вернуться. Немедленно.

А некуда. Двери пропали.

Смурной воздух, серая стерня торчит из пересохшей земли — ни золота на голубом, ни тепла, ни чистоты.

 

Здесь нет адского пламени, дьявольских ветров, с неба не течёт смола и небо не каменное — его тоже попросту нет.

Умирать страшно потому, что Там ничего нет. Теперь я это точно знаю.

Хочу жить. Буду жить. Никогда не умру…