Кирпичи Берлина
Берлин был пуст, а Берлин и подавно:
стошнив за куст, он по-сапёрски плавно
шагал по солнцем залитой брусчатке,
безшнапсенно осознавая слово "счастье".
Берлин щербато скалил зубы кирпичами,
а указатели о направлениях кричали,
но некуда идти: в душе и дома — пусто...
Отстроив Рим, навстречу плёлся Густав;
по обе стороны, сияя, шло по бабе,
сопровождая флагманский корабль,
раздув по ветру встречи паруса.
У Берлина стекало сало по усам:
— Ну, здравствуй, друг! Как дом_на, бабы, сам?
Нейтрали исчезала полоса,
транслита нить улыбкой проявив —
как говорит антанта: се ля ви.
— Ну, здравствуй, — каменщик ответил и чуть-чуть
откинул полу, — угощаю. Я плачу.
Доход от домны хоть и небольшой,
но если пусто, как в Берлине, за душой,
то заполняют чувства кирпичи.
Где кирпичи — весомей нет причин
бросать навстречу солнцу тень его.
Светило — мир, война — в него плевок.
Смеркалось. На заплёванных стенах
стирались надписи "Победа!", "на Рейхстаг!"
Стирался Густав, Берлин, а Берлин
стоял в тиши, руинами курил
союзный доморощенный табак
и вспоминал... не кирпичи, а баб.
