Про этих
Протиснувшись чудом сквозь дождь смертельный,
взвыл инструмент от боли.
Картели громят Чикаго дребезгόю бутылочной.
Мимо бандитской своры
тенью скользящие Джо и Джерри
(отрывочно: свист от стен рикошета)
бегут от гибели скорой,
меняя тёмное крепкое и мужское
на белое полусухое нательное.
Сакс и бас. Анфасы и профили,
зпт. Джозефина и Дафна,
в юбки зажав чресла,
мчат паровозом в жаркую Флόриду
в составе женского джаз-оркестра.
Сняла обоих
на камеру «Фотокор»
в платье и белом кителе.
Душечка (Дана Ковальчик), старший майор.
P. S. Браво, бурбон упоительный!
Вид вот. Отельная кутерьма
без решёток окошки номера
распахнёт, приветствуя, — не тюрьма
любителям южной оперы.
Немолод, как лад баллад,
но если глаза болят,
в газетные прячет строчки
старик в очках и сорочке —
Осгуд несметно богат.
И вдруг, ломая тонкие каблучки
туфель размера сорок седьмого,
дама влетает в лифт и молчит.
Кто вы?
Дафна…
Сердца ржавый замок взломан!
Звонόчинки, номер пронзая лучисто,
будят снова и снова.
Букеты барышне, чувства речисты,
бешена страсть игристого озорного.
Яхту, китель, бинокль раздавай, Озгуд!
Шаги отдаляются. Джо-зефина
на палубе, Душечка рядом — гуд!
Ниже плавает субмарина.
Чайки, грация, пуппи-ду,
кабель рации деталью искуснейшей вытачки
связан. Спит. На Родину уведу,
миллионы шальные вытащу!
И, обрывая розовый тюль-рассвет,
летит в перископ поцелуй воздушный.
Джо — гудбай! Пропадает след.
Берег. Музыка. Танцы. Душно.
Дафна, в тридцать три пируэта
контрабасом вертя Озгуда:
Хочешь, я расскажу «про это»?
Завтра, дедушка, будет поздно.
Я — мужчина, я…
Обрывая шаг,
смотрит весело и лукаво:
Милый, мне всё равно, душа
на причуды имеет право.
