А помнишь ли тот старый-старый дом, где мы были беззаботно счастливы?

Смеясь, его ты называл "насиженным гнездом". А я вполне серьёзно убеждала, что живёт здесь

гном с седой бородой.

- Где он живёт? – твой голос звучал простуженно с французским прононсом.

- Там, за каминной трубой! – объясняла я и мои светло-ореховые глаза, становясь тёмными

от страха, подтверждали информацию. Ты мне не верил и весело смеялся! Бесполезно было с тобой спорить!

 

Однажды написав огромный мой портрет над камином, и, нежно целуя меня в шею, тихо прошептал:

- Нравится? Теперь следишь отовсюду!

Да, действительно! Когда ты уходил, мой портрет смотрел тебе вслед, камин горел и был портрет

согрет, и никогда он не болел какой-либо простудой. А я болела. Грустью, разлукой, бессонницей... и забывала растопить камин. Или не хотела. Сидела, укутавшись в плед, прислушивалась к звеняще-гулкой тишине, к чужим случайным шагам, боялась увидеть бородатого гнома. В пузатом бокале плескалась и пылала синевой Самбука, и ждать тебя неделями мне не хватало сил. Но я продолжала ждать.

 

Как жаль, любимый дом дотла разрушен теперь. Думаю, он сам разрушился... от одиночества.

А мой портрет, что над камином, все ещё там. Я знала изначально - старый дом был ко мне неравнодушен и гном, что за трубой, весьма великодушным был тоже и не хотел меня пугать... Теперь же сквозь пролом в крыше виден небосвод. Открыт дом для грозы, дождя, снега, ветра, солнца, радуг, пылающих падающих звёзд, для птиц, что ищут для себя случайного ночлега.

Ах, милый старый дом, что был нам оберегом, теперь напоминает заброшенный погост.

Как странно, что портрет живёт, следит...

Не знаю, за кем? Уже давно тебя со мной нет рядом.

Камин остыл, о хрупкости любви напоминая...

И безнадёжно ждёт тепла написанный тобой портрет.