Глухарь в апельсиновом соусе с тёртой айвой
Бывает — однажды сбегаешь от снега и льда.
Багаж из коробок и пальмы. Летишь — хоть куда.
Сосед разговорчив, а ты легкомысленной душкой
ему подыграешь: «Подайте бокальчик Moët!»
В бумажном стакане ситро пузырьками щекочет,
мы — будто курортники, будто влюблённые очень,
на пляже, под веером пальмы встречаем рассвет.
«Глухарь в апельсиновом соусе с тёртой айвой» —
исправим фломастером строчки печатной наклейки.
Шикарней любого фарфора фольга касалетки.
Сорокой трещит самолёт и, срываясь на вой,
качает свидание наше под пальмой в кадушке.
И пусть не глухарь в апельсиновом — в рисовом птица,
за бортом не море — студёная гладь облаков,
и вроде бы всё не всерьез — в произвольности слов,
во взглядах и жестах, но, кажется, что-то случится,
находишь пристанище так в незнакомом, чужом.
О чем-то сулящем стрекочут винты за окном.
