Зимородок
Осень меня простит. Последние листья сронит.
Раздетая донага, сомкнёт над глазами кроны.
Будет в себя вбирать, тягуче и неизбежно.
Так время лесное мох наматывает на валежник.
И сердце в груди глухарем токуя устало-древним,
Припомнит пятилеписток качающейся сирени,
И горечь его на губах, пророчившую удачу,
И шалую лёгкость в ногах, и радость в глазах ребячьих.
И прожитых лет река подернется льдом нетвердым.
Была та река всегда, как море, – большой и гордой.
Теснили её брега, хватали за горло хищно, –
Быстрее она текла, душой становясь всё чище.
Граф ворон, ровесник мой, гадает в еловой чаще,
Кряхтит, напоён вином из истины терпко-вящей.
Увидел меня, застыл, мгновение веки смежил
И тяжко смахнул с ветвей, всевластьем обдав медвежьим.
Спустился, припал к груди и замер, вращая зраком:
"Иди и замкни свой круг небесного зодиака".
И поднял со дна души весь флот затонувших лодок,
И вдруг в вышине запел проснувшийся зимородок!
Лети, зимний птах, лети, сметай облака крылами!
А я за тобой сорвусь растущей волной цунами!
Дыши, моя осень, жарь оладьи с душой кленовой,
Грядущий топи январь в предчувствии жизни новой.
