Будни Анубиса
Глаза открываю – пока что не полдень. Рано.
В постели – гитара, подушка – щитом от света,
А мысли о снах, как открытая, рваная рана,
Все ноют и стонут, и ждут непростого ответа.
Встаю. Умываюсь. На глаз отмеряю кофе,
Такой же безвкусный, как черствое слово «завтрак».
Я помню, во сне вырастали кресты на Голгофе,
Как помню «вчера», повторившее в точности «завтра».
Автобус. В наушниках: «Мама, не надо крика!».
Сквозь сон – шепот солнца, забытое кем-то имя.
Здесь душный абсурд достигает рекордного пика,
А братьев моих по привычке считают чужими.
Стою. Не толкаюсь. Герой двадцать пятых кадров.
Движения резкие, будто сигнал в смартфоне.
Я помню, во сне расцветали огни в Ночь аль-Кадра.
Как помню вес правды в решительно-твердой ладони.
Я вовсе не сплю. Но учеба проходит мимо.
Холодная проповедь, лектор – почти безликий.
У бледной стены – сгустки пепельно-серого дыма,
На грани сознанья – янтарные теплые блики.
Иду. Спотыкаюсь. Под сердцем застыл след анкха.
Покоится память в канопе. Не все так плохо.
Я помню, во сне свет струился сквозь зелень Сарнатха,
Как помню рычание волка и страстные вздохи.
Смеркается. Улица. Близится наше время.
Нестройные знаки и черные псы – граффити.
Немые укоры и взгляды косые – не бремя,
Не сложно сказать одиноко-пустое: «Простите».
Не сплю. Я свободен. Отчаянный голос ночи.
Все та же луна, те же звезды, что были с нами
В том мире, где Нил был нежнее, а тени – короче.
Там время – песок. Там мы с братьями были богами.
