— Простите! Опоздал! Во «Второй жизни» обновлялся! — в помещение парашютного клуба «Валькирия» влетел запыхавшийся инструктор, Ваня Казанченко.

 

— Нехристи, — пробормотал Михалыч, пожилой механик их маленького, но гордого воздушного коня по кличке «Эльбрус». — Бесовщина это все!

 

— Брось, Михалыч! — улыбнулся Ваня. — Я вот недавно себе «органику» заказал, сегодня воспоминания на сервере обновил. Если парашют не раскроется, через пару дней буду на новых лапках бегать прежним голубоглазым блондином без единой царапинки. Жалко помирать молодым! Мама тоже ворчит: «Себя береги, я не клоном девять месяцев беременна была! Мне ты нужен, не суррогат какой-то!» — не понимает, что в него загрузят копию моего сознания: это буду я с провалом памяти длинной в два дня. Что, по сути, уже мелочь, если ты снова живой!

 

— Ты снаряжение перепроверяй, никакие суррогаты не понадобятся! Совсем спятили, думают, Господа-Бога перемудрят. Одна она, жизнь-то… — пробурчал механик. — Пацаны, у нашей ласточки правый двигатель барахлит, я подшаманил немного, но лучше не доводите до греха. Сегодня коммерческих клиентов ваших нету. Сами еще успеете напрыгаться. Я бы лучше на второй раз движок перебрал, авось, выправлю все.

 

— Не бухти, Михалыч! — улыбнулся Серёга, пилот, который в самолете старого образца жить был готов, от полетов на реликтовом чуде отечественной механики никогда не отказывался. — Мы кружок сделаем, пацаны прыгнут, я их заберу — и назад. Наша птичка еще долго прослужит, а в новых аэрокарах никакого ощущения полета! Тьфу! Тем более, у меня тоже страховка есть. Славка, ты в деле?

 

— У меня во «Второй жизни» клон не растет, да и пофиг! Полетели!

 

— А чего договор не заключишь? — удивился Ваня. — Все пацаны вписались. Все-таки спорт у нас опасный…

 

— Ну его нахрен! Откуда я знаю, что они новому мне в сознание засунут? Может, зомби стану или каким-нибудь рабом Корпорации с чипом в мозгах? — Славка картинно скорчил рожу, изображая зомбака.

 

— Воскреснешь вампиром, будешь кровушку сосать или в полнолуние орать: «Отдайте мне парашют!» — съязвил Серёга. — Я ласточку завожу?

 

— Я предупредил. Мне руководителю клуба звонить? — Михалыч потянулся к старенькому смартфону и строго посмотрел на горе-инструкторов. Молодые, едва за двадцать перевалило, безбашенные. И Корпорация эта… совсем молодежь страх потеряла. Живут словно в компьютерной игре. Теперь наяву есть возможность «пересохраниться», вот они совсем с катушек и слетели.

 

— Под нашу коллективную ответственность. Ты посмотри, небо какое? А движок этот с самого начала стучал, и ничего: два года уже летаем, — Серёга похлопал Михалыча по плечу, направляясь к комнате со снаряжением.

 

Михалыч все-таки позвонил Петровичу, начальнику аэроклуба, но тот, закопавшись на даче по самые уши в заросшую травой картошку, только отмахнулся.

 

Механик устало вздохнул. Душу грызло недоброе предчувствие, но где же пацанам докажешь? Скажут, что он «крестом ушибленный»:

 

— Может, все-таки аэрокар возьмете? Не дурите, а? Эх, молодежь… Аккуратнее там, Серега. Почуешь неладное, сразу назад. А то шмякнитесь в лесу, костей не соберем!

 

***

Михалыч оказался пророком — они «шмякнулись» в лесу. Точнее, Серёга шмякнулся — до последнего надеялся, что посадит их «ласточку». Они со Славкой успели выпрыгнуть из теряющего высоту самолета. Ваня прыгнул первым, потом увидел, что напарник «топором» идет вниз…

 

— Славка! — заорал он, а сам парень тоже, кажется, орал что-то матом: парашют никак не раскрывался. Друг под конец победил треклятое заевшее кольцо, но поздно.

 

Ваня приземлился чуть поодаль. Видя, что товарищ лежит без движения, еле стащил с себя тяжелое снаряжение и побежал к нему. С оглушительным грохотом где-то дальше взорвался самолет.

 

— Бля… Серёга! — только и выдавил он.

 

На Славку оказалось страшно смотреть. Крови из него вытекло, кажется, больше, чем было. Ваня подумал, что надо бы наложить шину на сломанную ногу, что руку вывернуло чёрт-те как, что голову Слава разбил совсем. Что аптечка в самолете осталась… и не смог сдвинуться с места.

 

— Зря… — прохрипел Славка, — договор не закл… х-х-х-х… — и затих.

 

Минуты через три Ваня отмер и закрыл другу глаза, накрыл Славку его парашютом и пошел, как ему показалось, в направлении рухнувшего самолета. В лес он, городской житель, пару раз на пикник с друзьями приезжал, но только на окраину, местность не знал. Школьное воспоминание о том, что "где на деревьях мох, там и север", особенно не помогало. Надо было внимательнее слушать курс по спортивному ориентированию…

В общем, ему показалось. Он заблудился.

 

***

Когда на вторые сутки Иван вышел к маленькому дачному кооперативу, ноги не держали. Сердобольные дачники вызвали старенькую скорую, которая из райцентра приехала через полчаса. Очнулся Ваня в больнице, в соседнем городе, имея диагноз «легкое истощение» и не имея денег и документов.

 

Он попробовал позвонить своим, но, когда закричал в телефон радостное: «Мама!» - трубку быстро положили.

Врачи ему заняли немного на билет, благо, до родного города с гордым названием Выдропужск (тот самый, в котором Екатерину II выдрами пугали) было полтора часа езды на скоростном поезде.

 

Только, еле-еле добравшись до дома, Ваня не ожидал, что дверь ему откроет… он сам.

 

***

 

— Какого… — начали Ваня и его Двойник.

 

— Вань, там кто? — вышедшая из спальни мать побледнела. — Сынок! Живой… но самолет же! Господи, сыночка!

 

— Мам, не плачь! — пробормотал он, видя, что женщина смахивает набежавшую слезу.

 

— Что все это значит? — прошептал Двойник.

 

— Мы готовились к прыжку, когда движок забарахлил. Самолет начал терять высоту, мы спрыгнули. У Славки парашют не раскрылся. Погиб он. Я хотел к самолёту выйти и заблудился. Как к людям выполз, меня в больницу забрали. Что здесь делаю второй я? — кивнул Иван на Двойника.

 

— После аварии пришли люди из «Второй жизни». Сказали, у тебя договор. Он вчера приехал. Что же теперь будет?! — бледная, как мел, мама почти сползла по стенке, но Двойник успел ее поймать, усадил на старый диван и принес воды.

 

— Что будет? В Корпорацию пойду! Пусть разбираются. Какого черта они раньше времени меня менять решили? — Ваня, не теряя времени и прихватив документы, вышел из дома. Оставшийся с матерью Двойник присел рядом с ней:

 

— Получается, я это клон?

 

— Да, — кивнула женщина, все еще тоненько всхлипывая.

 

— Вот откуда эта странная амнезия… это не я попал в авиакатастрофу? — почти шепотом проговорил Двойник. В ответ мать только смогла кивнуть:

 

— Работники Корпорации запретили тебе сообщать. Сказали, что это плохо скажется на психическом состоянии!

 

— А я все понять не мог, чего ты от меня шарахаешься, как от чумного, — вздохнул тот. — Я — это он. У меня его чувства, его память. Его ДНК до последней хромосомы… что со мной будет?

 

— Я слышала, двойника снова усыпили, когда была похожая ситуация, — тихо отозвалась мама. — Ваня. Ты как он. Но я его под сердцем носила девять месяцев. Его рожала. Я так рада, что он жив — настоящий!

 

— А я игрушечный, что ли? — почти всхлипывает Двойник. Он тоже настоящий — из плоти и крови. Он тоже живой, черт возьми! И хочет таковым остаться. Он не просил, чтобы его вырастили в пробирке, дали имя, внешность, чувства и память, дали возможность видеть, дышать, ходить, подниматься в небо… Двойник любил небо! Он до этого часа вообще не знал, что копия!

 

— Я пойду, проветрюсь, — выдохнул парень, выбегая за дверь. В кармане было пятьсот рублей и мобильник. На побег не хватит. Люди Корпорации его найдут. Все, что он знал об этой организации благодаря воспоминаниям Оригинала, намекало на то, что ребята там серьезные. Они будут всеми силами исправлять осечку.

 

— Я тоже жить хочу, ясно? — прошипел Двойник, заходя в аптеку. Денег должно хватить…

 

***

 

Когда Двойник вернулся домой, Оригинал был там. Ваня пришел из головного офиса Корпорации, в котором ему пообещали забрать клона и законсервировать.

 

— Привет, — тихо поздоровался Двойник. — А мама где?

 

— Мама моя… наша, — поправился Ваня, — она к соседке ушла. Я думал, ты сбежал?

 

— Сбежишь от Корпорации, ага, — прошептал тот. — Дашь им убить себя? — потеряно уточнил Двойник, пряча руки в карманах.

 

— Ты не умрешь. Уснешь на какое-то время. А с моим образом жизни тебя скоро опять разбудят. Не убьют тебя там, с чего ты взял? — Ваня подошел к окну, разглядывая вечерний город.

 

— Как это было?

 

— Что?

 

— Крушение? Как это — умирать? — Двойник встал за спиной, отражаясь в окне. Стало как-то жутковато.

 

— Страшно. Славка переломался, кровищи лужа, кости из-под кожи… и взгляд этот: с осознанием, что все — конец. Но сам-то я не умирал!

 

— А стоило! — прошипел Двойник, Ваня хотел обернуться, но не успел: в нос ткнули тряпку с какой-то дрянью, и перед глазами поплыло — вечерние огни слились в блеклую полоску, а потом и вовсе потухли.

 

— Ах ты, сука! — невнятно прохрипел он, прежде чем рухнуть в объятия своего Двойника.

 

***

Через десять минут в дверь позвонили:

 

— Сотрудники Корпорации «Вторая жизнь». Иван Казанченко?

 

— Это я. Вы за ним? — спросил хозяин квартиры, открывая двум подтянутым мужчинам в униформе.

 

— Да, где ваш двойник?

 

— Я как сказал, что вы его заберете, он вырубился. Бракованный, может? — грустно усмехнулся Иван, кивая на лежащую копию у окна.

 

— Разберемся. Мужики, забираем!

 

— Спасибо, что оперативно! — поблагодарил парень, подписывая необходимые бумаги чуть подрагивающей рукой.

 

Сотрудники забрали бессознательное тело, и мама выглянула из-за соседской двери:

 

— Вань, все уже? Забрали?

 

— Да, мама, иди домой. Все.

 

— Слава Богу! — женщина вошла в квартиру, как-то беспомощно и неуверенно оглядываясь по сторонам. — Ему точно не будет больно?

 

— Нет, мамуль. Он просто уснет, — обещает Двойник, немного тушуясь. Поймет или нет?

 

— Вань, я все спросить хочу… как там было? В том лесу?

 

— Страшно. Славка переломался, кровищи лужа, кости из-под кожи, и взгляд этот: с осознанием, что все — конец... Мам, давай не будем об этом, ладно?

 

— Ох, кровиночка моя! — Ваня замер в объятиях матери, радуясь, что она не разгадала маленькую ложь. Сам-то он не умирал! И не собирается.

 

Теперь он — Оригинал.