Мэриэнн
Я пишу тебе, Мэриэнн, с нашего острова, столь покатого,
что он мог бы служить шаблоном для карт Мерка́тора;
я сижу на вечных камнях Эллады, солнцем нагретых, острых,
и смотрю на отрезок тропы. По тропе ковыляет ослик,
и, пока я пытаюсь искать слова, перекладывать их в уме,
ослик уносит лето в большой перемётной своей суме.
Мы всегда удивлялись, Мэриэнн, острову как явлению,
и тому, что вода окружает его по определению,
белым домикам, парусным лодкам,
зависшим над улочкой мандаринам
и вину, что бог Диони́с дарил нам,
и закатам, пылавшим жреческим греческим огнём.
Впрочем, прошлое прошлому, Мэриэнн, что о нём...
Иногда мне кажется, будто мы тоже участки суши,
время нас выжигает, делает всё неживей и суше,
но однажды весной прорастает сквозь наши тела трава...
Люди, Мэриэнн, те же самые острова —
пара домиков, тропка, ослик, деревья,
столбы какие-то, провода, и вокруг вода, Мэриэнн.
Вода.
