На брюхе
Не поднялся к вершине, так нечего начинать...
Эвересты доступны кому-то, кто посильнее,
Кто готов хоть на брюхе, но штурмом свое забрать,
Даже если душа промерзла и индевеет,
Даже если не держат ноги, и каждый шаг
Кислород из простывших легких наружу давит,
Даже если под горным ветром ты слаб и наг,
Цепенеешь, испуган льдистой, голодной далью…
Из меня альпинист негодный.
Зачем тащусь
По тропе заскорузлой за тощим усталым шерпом?
И снегов нехороший, насмешливо-злой прищур
Не сулит ничего.
С телом дух карабином сцеплен
Да несет вон туда – к неприступности белых гряд,
Молчаливой бескрайности к солнцу взлетевших пиков.
Не дойду. Не долезу. Не выдержу – гиблый ряд
Однородных сказуемых.
Крик уподоблен писку –
Всё! Сорвался.
И армию тихих заблудших душ
Пополняю – пугать завыванием новых смелых.
Как же близко была вершина!
Какая чушь...
Разве мог я, трусливый, жалкий, как будто мелом
Перекрасить судьбу, переделать себя, понять:
Восхождение разве чудом дарует крылья
Тем, кто ползать рожден, на небо, трясясь, пенять,
Догнивая в своем неведеньи и бессильи?
Снег нечаянно теплый, и, кажется, что теперь
Я бы смог.
Это ветер наивно нашепчет в ухо.
Небо рядом: вот только выпрямись и поверь...
Получается – вниз.
От вершины своей.
На брюхе.
